— Я парикмахер-художник, — шутила Зойка, когда кто-нибудь восклицал: «Опять новая прическа!»
Тронев и Зойка отошли от судна, и он спросил:
— Куда пойдем? Хочешь на английскую комедию? Ребята видели, говорят, очень смешно.
— Хочу.
— Какая ты сегодня необычная…
— Ты просто привык видеть меня на работе.
В кинозале было душно. Светились красные табло над дверями выходов. Тронев повернулся, посмотрел на Зойкино лицо. В полумраке оно казалось чужим, незнакомым. Он нерешительно положил руку на Зойкино колено. Она тотчас же отодвинулась и сердито прошипела:
— Убери руку. Опять за свое принимаешься? И не смей больше. А то уйду.
Комедия была веселой, и они от души смеялись. В зале зажегся свет. Тронев виновато посмотрел на Зойку.
— Рано еще. Пойдем пить лимонад. Очень жарко.
Она насмешливо сказала:
— Не умеешь себя вести. Запомни раз и навсегда. Я не фифочка. Для тебя, видно, нужна другая партнерша. Идем домой.
Тронев смутился. Вероятно, он выглядел законченным дураком. Какая-то девчонка читает ему нотации! Надо бы ответить ей что-нибудь в его обычной шутливой манере, но слов не находилось. Он тихо сказал:
— Не сердись. Я не потому… Больше не будет.
— «Не потому»… — передразнила Зойка. — Привыкли нас ни во что не ставить. Так просто, по-человечески, по-дружески, никак не можете? Девушка — ну и давай применять испытанные методы. Так? Идем домой.
— Не так. Я тебе обещал — больше не будет. Честное слово, — умоляюще сказал Тронев. Ему не хотелось расставаться с Зойкой.
Она почувствовала искренность его слов, сказала:
— Ладно. Не переношу неуважения к себе. Подумай сам. Кто ты мне? Пошли вместе в кино, и все. А ты… Ладно. Идем пить лимонад.
Тронев обрадовался. Не сердится. Они дошли до ярко освещенной площади и уселись за столик в кафе на открытом воздухе. Виктор заказал две маленькие бутылочки лимонада.
— Как пить хочется, — сказала Зойка. — Возьми еще.
Они смотрели на гуляющую публику. Тронев рассказывал Зойке какие-то веселые истории, но она сидела хмурая, безучастная к тому, что он ей говорил. Почему-то настроение у нее испортилось.
— Что с тобой, Зоенька? — спросил Виктор, заметив ее состояние.
— Не знаю. Пойдем отсюда.
Они дошли до центрального парка. Зойка опустилась на скамейку.
— Посидим немного.
Виктор послушно сел. Зойка молчала. Тронев чувствовал себя не в своей тарелке. Неужели он послужил причиной испорченного Зойкиного настроения? Вдруг она сказала:
— В детстве я очень любила петь и танцевать. Была совсем маленькая и выступала в самодеятельности. Потом подросла, и все говорили, что у меня способности. А теперь я не пою. Негде.
