Вот дома у Марины Димке не понравилось. Был он у нее один раз. Просто так зашли. Проводил до парадного, а она пригласила:
— Зайдем ко мне. Познакомлю со своими.
Зашли. Семья — отец, мать, младшая сестренка. Смотрят на Димкину форму во все глаза. Отец — не старый, представительный такой человек, с темными вьющимися волосами, глаза черные, колючие, нос тонкий, с горбинкой. Похож на румына или болгарина. Мать — миловидная молчаливая женщина, модно одетая, глядит на Димку как-то подозрительно… Но приняли радушно. Стол накрыли, стали угощать ужином. Отец достал из серванта начатую поллитровку.
— Давайте со знакомством, — сказал он, наливая рюмки. — Вы, моряки, народ известный… В военно-морском учитесь?
— В Среднем мореходном.
— Ах вот как, — разочарованно протянул он. — Ну, поехали.
Отец Марины вылил в рот содержимое рюмки. Выпил и Димка. Хозяин тотчас же налил по второй. Димка отказался.
— Плохо, товарищ адмирал. Какой же вы моряк, если и двух рюмок выпить не можете.
— Дед не разрешает, — отшутился Димка.
Видно было, что отцу Марины это понравилось. Он не настаивал, выпил еще рюмку и отодвинул бутылку. Марина и ее мать молчали.
— Скажите, товарищ адмирал, — спросил отец Марины, вытирая рот бумажной салфеткой, — сколько же вам еще учиться?
— Долго. Я заканчиваю первый курс.
— То-то и оно, что долго. Много воды утечет, пока до командных должностей доберетесь.
— Много…
Он кольнул Димку глазами.
— А живете где?
— Вообще с родителями, а сейчас в училище.
— Папа ваш, извините, чем занимается?
— Отец инженер-дизелист.
— Квартира у вас, наверное, большая?
— Нет. Две комнаты в коммунальной квартире.
— Понятно, понятно.
Он был явно разочарован.
Димка посидел еще с полчаса и собрался уходить. Марина пошла его провожать.
На улице Марина спросила:
— Не понравились мои, да?
Димка ничего не ответил. Врать не хотелось.
— Они ничего, не плохие, — печально сказала Марина. — Ведь мы не выбираем себе родителей. Папа какой-то странный. Ты заметил? Ему все не нравится, все осуждает. Какой-то уставший, по-моему, но честный…
Она заглянула Димке в глаза. Ей очень хотелось, чтобы он не думал плохо о ее отце.
— Конечно, честный. Кто же сомневается? — как можно искреннее сказал Димка. Надо было поддержать ее. Но в душе он сомневался. Почему-то Димка представил себе Андриана Модестовича в кабинете за огромным, покрытым сукном столом… Какой он тогда? Что он говорит людям, тем, кто обращается к нему? Неужели разговаривает так же, как с ним?
