Золотые нашивки | страница 39

— Ясно, ясно… — загудели практиканты.

— И еще одно. Дисциплина должна быть на высоте. Учебное судно предъявляет повышенные требования к дисциплине. Вы, наверное, об этом знаете. Я не прощаю разгильдяйства, лжи и неуважения к морской службе. Обо всем, что вызовет у вас сомнения или будет непонятным, не стесняйтесь, спрашивайте у кадровых… Вот, пожалуй, и все. Есть у кого-нибудь вопросы?

Шведов встал, показывая, что спросил это лишь из приличия, что он все сказал предельно ясно и вопросов быть не должно, но тут поднялся Кротов.

— У меня вопрос. Как будет происходить увольнение на берег? Как часто?

Шведов бросил иронический взгляд на курсанта.

— Не успели еще паруса поднять, а уже думаете о береге. Неважное начало. Увольнение только с разрешения старпома в установленные дни. Вахта и подвахта на судне. Третья вахта гуляет.

— Не часто, — присвистнул, садясь, Кротов.

— Есть еще вопросы? Все свободны.

Когда практиканты разошлись по палубе, Роганов сказал Гукову:

— Вот это капитан. Коротко, ясно и вообще здорово.

— Мне он тоже понравился, — согласился с Димкой Гуков. — Видно, моряк до мозга костей.

Шведов стоял в отдалении, облокотившись на кормовую балюстраду, курил. Все ли он сказал, что хотел? Как будто все. Мальчики приняли его слова как надо. Кажется, он сразу же завоевал их расположение. Ну, что ж, это хорошо.

— Поняли? — спросил Миша Бастанже, когда курсанты после беседы со Шведовым собрались на баке.

— Чего тут понимать? Все ясно. Будут нас драить, как медный колпак от компаса, — отозвался Кротов. — На берег — через два дня на третий! Где это видано?

— А ты думал каждый день с барышнями по набережной гулять? Нет, брат. Будем вам прививать морскую лихость. Вы вообще-то знаете, что это такое?

— Да знаем, знаем. Тоже мне профессор нашелся, — проворчал Кротов, однако так, чтобы боцман не услышал.

— Моряк — это человек особенный, — с видимым удовольствием продолжал Миша. — Фашисты никого так в войну не боялись, как моряков. Читали? А почему? Я вас спрашиваю, почему?

Курсанты улыбались, молчали.

— Да потому, что моряк всю жизнь с опасностью соприкасается. Вот, я наблюдал сам. Является на судно береговой человек. Увалень, в руках ничего не держится, всего боится, девушек стесняется. Проходит полгода. Альбатрос! Не узнать парня. И на мачту мигом, и на беседке под самым клотиком болтается, вид бравый, а уж девушкам травит — прямо артист, литературный театр.

— Насчет этого вы, боцман, не беспокойтесь. У нас тут травилы похлеще есть. Послушайте Крота, он вам расскажет, — хихикнул Бибиков. Кротов из-за спины боцмана показал ему кулак. — Что же касается остального, так это все ерунда. Морской, береговой. От характера зависит.