Может, вам покажется странным, но в гимназии у меня не было любимого предмета, не выявилось каких-либо более или менее определенных наклонностей. Только математика казалась мне довольно скучной, впрочем, и она меня не затрудняла. В классической гимназии математику изучали не слишком углубленно. Лучше всего мне давались языки, хотя и к ним я не чувствовал особой склонности. Вообще, к чему знать несколько иностранных языков, если в жизни и одного, скажем, английского, хватает за глаза. Таким образом, по окончании гимназии я вдруг столкнулся с дурацкой, но неразрешимой проблемой – а что дальше? Мой аттестат открывал передо мной все двери, но я не мог выбрать ни одной. У меня просто не было честолюбия.
Приличия ради нужно было посоветоваться с бабушкой, хотя она и ничего не понимала в науках. Но деньги-то были ее, а в те годы учеба в Софийском университете обходилась недешево. Бабушка выслушала меня молча, видно было, в каком она затруднении.
– А что говорит отец? – неуверенно спросила она.
Отец! Что он мог сказать, если его знания ограничивались умением варить чудесный кофе.
– Он говорит, лучше всего право. Учиться на адвоката.
– Нет! – решительно заявила бабушка. – Только не это!
– Может, медицина? – спросил я с замиранием сердца.
Меньше всего я хотел стать врачом. Слишком чувствительный, я не выносил вида чужой боли и страданий, а крови и ран – тем более. Конечно, я знал, что рано или поздно сумею привыкнуть ко всему, но, может быть, именно этого мне и не хотелось.
– Неплохо… А какие у вас есть еще науки?
– Ну… философия… Математика, физика, химия, биология.
– А это последнее, что оно такое?
– Биология? Если перевести точно, наука о жизни.
Бабушка просияла.
– Вот что тебе нужно! – воскликнула она. – Я и не знала, что есть такая наука!
Такой науки, разумеется, нет, и вряд ли она когда-нибудь возникнет. Есть наука о живых организмах – и все. Какими бы сложными, даже загадочными ни были происходящие в них процессы, это все-таки не жизнь, а лишь ее проявления. Но тогда я еще не имел представления о таких сложных проблемах.
– В этой науке ты далеко, очень далеко пойдешь! – возбужденно прибавила бабушка. – Люди из дальних земель придут тебе поклониться… Только бы нам выбрать нужную дорогу.
Сейчас мне пятьдесят семь лет, я профессор, член-корреспондент Академии наук. Более узкая моя специальность – биохимия. Все считают меня светлой головой, блестящим ученым. И только я один знаю, насколько это неверно. Истина в другом. Просто у меня редкая эрудиция, и в своей области я всегда на вершине современных знаний. Без ложной скромности могу сказать, что я внес некоторый вклад в развитие науки. Но настоящих собственных открытий у меня нет. Я развивал и усовершенствовал то, что открыли другие. Мне хорошо известно, что ученые всего мира считаются с моим мнением. Но ни один из них не пришел из чужих земель, чтобы мне поклониться. Ни один. Так что в этом отношении бабушка полностью обманулась.
