Но больше всего мне понравилось, как потом Лэндон посмотрел на меня и сказал:
– Знаешь, ты красивый.
Никто никогда не называл меня красивым.
– Ты тоже красивый.
После того случая я стал тщательнее подходить к выбору еды. И носить в школьной сумке мятные пастилки.
– Пойдем, – сказал Лэндон. – Трамвай скоро подъедет.
Но когда мы свернули за угол, мой желудок рухнул куда-то в пропасть.
Навстречу нам, толкая друг друга и смеясь, шли Чип Кузумано и Трент Болджер.
Циприан Кузумано был самым странным парнем из всех, кого я знал. Прежде он изводил меня, но в конце десятого класса вдруг изменился и подобрел.
Мы даже подружились.
Наверное, помогло то, что теперь мы оба играли за сборную по соккеру школы Чейпел-Хилл («Вперед, Громилы!»). Для нас двоих этот год был первым – еще осенью Чип занимался американским футболом, – но нам удалось попасть в команду.
А Трент Болджер был самым мерзким типом из всех, кого я знал. Он начал цепляться ко мне еще в начальной школе.
И по какой-то неведомой причине – в силу не поддающейся объяснению византийской логики – Чип и Трент были лучшими друзьями.
Лэндон, должно быть, заметил, как я напрягся, и замедлил шаг. Это случилось как раз в тот момент, когда Чип отвлекся от телефона и перехватил мой взгляд.
Он посмотрел на меня, на Лэндона, на то, как мы держимся за руки, и снова на меня.
Чип знал, что я гей, – вся команда знала, ведь я сам сказал им летом, когда начались тренировки, на одном из собраний для укрепления командного духа. Но я сомневался, что Трент в курсе.
Вернее, я был уверен, что он не в курсе, – потому что при виде нас с Лэндоном вид у него сделался такой, будто Рождество наступило на три месяца раньше.
– Ты их знаешь? – спросил Лэндон.
– Да. Они из моей школы. С тем, что повыше, мы играем в одной команде.
За лето Чип вырос по меньшей мере на дюйм и почти сравнялся со мной. Мой рост пока застыл на отметке шесть футов три дюйма.
А я рассчитывал подрасти еще хотя бы на пару сантиметров.
– Привет, Дарий, – ухмыльнулся Чип. Циприан Кузумано был из тех парней, у кого на лице всегда играет улыбка. Он шел в черных кроссовках «Адидас» – я носил такие же, с белыми полосками на боку, плотно обхватывающими щиколотки, – и белой футболке с треугольным вырезом.
– Привет, Чип.
– Классная стрижка.
– Спасибо. У тебя тоже.
У Чипа всегда были классные стрижки. В школе Чейпел-Хилл он был Инфлюэнсером Восьмого Уровня. Стоило ему постричься – и половина парней в нашем классе вскоре начинали ходить с похожей стрижкой. Правда, теперь Чип щеголял со Стандартным Фейдом Игрока в Соккер, и я сомневался, что остальные последуют его примеру.
