И он сразу ответил.
– Эй! Привет, Дариуш.
– Эй! Chetori toh?
Мои познания в фарси ограничивались несколькими словами, да и те я произносил с сильным американским акцентом. Но Сухраб никогда не критиковал мое произношение, и потому в разговоре с ним я охотно их использовал.
Сухраб тяжело вздохнул.
– Дариуш, я рассказывал тебе о моей тете Моне?
– Вроде бы нет.
– Она живет в Маншаде. Знаешь, где это?
Я покачал головой.
– По ту сторону гор от Йезда. Там очень красиво. Но ехать долго. – Сухраб обернулся и крикнул что-то маме. – Маман передает привет.
– От меня тоже привет передавай.
Сухраб тут же сделал, о чем я просил.
– В общем, тетя Мона сломала ногу.
– Как так вышло?
– Споткнулась о кошку.
– Что сделала?!
Сухраб сокрушенно покачал головой, а потом фыркнул.
– Споткнулась о кошку. – Он фыркнул еще раз, и фырканье превратилось в смех. В следующий миг Сухраб сощурился и расхохотался. Он смеялся так заразительно, что меня тоже пробрало, хотя, пожалуй, нет ничего веселого в том, чтобы споткнуться о кошку и сломать ногу. И все же я смеялся до слез.
Но в конце концов смех угас, и Сухраб сказал:
– Мы с ней давно не виделись.
Он отвел взгляд, и изображение на экране дернулось. Я решил, что он собирается что-то сказать, но Сухраб сидел молча, двигая челюстью. На подбородке у него виднелась щетина, словно он безуспешно пытался отрастить бороду.
Я заметил, что лицо у Сухраба вытянулось. Как будто он вырос или похудел.
А может, и то и другое сразу.
Наконец Сухраб посмотрел на меня и спросил:
– Как сыграли?
– Отлично. Мы победили!
Я рассказал Сухрабу все: как мы собрались в Круг перед матчем, как я использовал подкат, которому он меня научил, и как ребята из команды стали мне настоящими друзьями.
– Я рад, что ты заводишь новых друзей, Дариуш.
– Я тоже. – Я сглотнул. – Хотя мне было страшно.
– Почему?
– Не знаю. Ты стал моим первым настоящим другом. И я думал, что больше ни с кем не сумею подружиться. Что ты – исключение из правил. – Я откашлялся. – Ну то есть ты точно исключительный. Но я думал… Не знаю.
Сухраб снова сощурился.
– Лучшие друзья – это всегда исключение из правил, Дариуш. Но ты хороший человек. И нет ничего удивительного в том, что у тебя появляются друзья. Я рад за тебя.
Он всегда находил правильные слова.
– Спасибо.
Сухраб снова чуть отвернулся и дернул челюстью.
Челюсть у Сухраба дергалась, когда он стискивал зубы.
А зубы он стискивал, когда думал об отце, который умер как раз перед нашим отъездом. Отца Сухраба убили в тюрьме – его семья принадлежала к бахаи, а правительство Ирана всячески притесняло бахаи и пользовалось любым предлогом, чтобы отправить их за решетку.
