Зажглись первые звезды. Они мерцали, словно лампочки над афишами кинотеатра в центре города. И тут Ирен спросила меня:
– Как думаешь, нам влетит, если кто-нибудь узнает?
– Да, – ответила я без раздумий. Никто никогда не говорил мне, что с девочками целоваться плохо, это и без того было всем понятно. Девочкам полагалось целовать мальчиков, и именно так они и поступали – в нашем классе, по телику, в фильмах, да повсюду. Мальчики и девочки. Только так. Все остальное было чем-то ненормальным. Конечно, я видела, как девчонки нашего возраста разгуливают, держась за руки, возможно, некоторые из них даже чмокают друг друга, но я точно знала, что наш поцелуй на сеновале был совсем другим. Он был как у взрослых, значил что-то серьезное, как Ирен и говорила. Мы не просто решили попрактиковаться. Может, и решили, но не совсем. По крайней мере, я так не думала. Но ничего этого я Ирен не сказала. Она и сама все понимала.
– Что ж, секреты мы хранить умеем, – добавила я наконец. – Нас же никто не заставляет всем об этом докладывать.
Ирен молчала, а мне в темноте было не разглядеть ее лица. Пока я ждала ответа, мне казалось, что слова, мысли, чувства словно бы застряли в этом пропитанном медовым ароматом жарком воздухе.
– Хорошо, но… – Ирен осеклась, когда на заднем крыльце мелькнул свет и в проеме затянутой противомоскитной сеткой двери показался квадратный силуэт бабули Пост.
– А не пора ли вам баиньки, девочки? – позвала она нас. – Можем съесть по шарику мороженого перед сном.
Мы смотрели, как ее фигура перемещается от двери вглубь дома, в сторону кухни.
– Но что, Ирен? – шепотом спросила я, хотя знала, что бабуля не услышала бы меня, даже стой она рядом с нами во дворе.
Ирен вздохнула. Я слышала это. Вздох был совсем короткий.
– Но, Кэм… Думаешь, мы можем попробовать еще?
– Да, если потихоньку, – ответила я.
Видимо, даже в таких потемках она могла разглядеть, как пылают мои щеки, но ей даже этого было не нужно. Она просто знала. Ирен всегда все знала.
* * *
В Майлс-сити решили, что лучше места, чем озеро Сканлан, для городского бассейна не найдешь. Вообще-то это было не озеро, а здоровенный пруд. В воду уходили деревянные мостки, дистанция между которыми, как и предписывают правила федерации плавания, составляет пятьдесят ярдов. Половину берега покрывал довольно крупный коричневый песок. Им же было засыпано и дно, во всяком случае, какой-то его участок, так что наши ноги не утопали по щиколотку в иле. Каждый год в мае муниципальный совет распоряжался открыть трубу, и воды реки Йеллоустоун наполняли обмелевший к тому времени пруд. Все, что только могло пройти сквозь решетку водосбросной трубы, оказывалось в бассейне: крошечные сомики, змеи, малюсенькие улитки, которые питаются утиным пометом (от них еще бывает красная сыпь по всему телу – ее так и называют «водяная чесотка»; у меня все ноги сзади идут пятнами, и кожа от нее так и горит, особенно под коленками).
