А потом миссис Клоусон на кухне заговорила, только как-то странно, словно у нее что-то в горле сломалось. Никогда раньше не слышала такого. До меня долетали лишь обрывки слов, из которых мало что можно было понять. Отвезти ее утром. Рассказать ей потом.
В передней загрохотали ботинки мистера Клоусона. На этот раз мы прекрасно расслышали, как он мягко произнес, обращаясь к жене:
– Ее бабушка хочет, чтобы я немедленно привез ее домой. Мы не должны вмешиваться, дорогая.
– Случилось что-то ужасное. – Я едва расслышала слова Ирен.
Я не нашлась, что ответить. Мы затаились в ожидании стука. Шаги замерли перед дверью в комнату Ирен, но между ними и настойчивой дробью ударов затаилась пустота, наступило призрачное время. Мистер Клоусон стоял там и ждал, затаив дыхание, совсем как я. Даже сейчас я все время думаю о том, как он тогда стоял там, по другую сторону двери. О том, что до его стука у меня были родители, а после их не стало. И мистер Клоусон тоже понимал, что сейчас, жаркой июньской ночью за час до двенадцати, он поднесет свою загрубелую руку к филенке и отберет у меня все: летние каникулы, шипучку, неправедно добытую жвачку, краденые поцелуи – все мои счастливые двенадцать лет, когда на любой вопрос можно было легко найти ответ, а чтобы узнать остальное, надо было просто подождать. Ну и пусть, ведь Ирен всегда будет со мной, и она тоже готова ждать.
У мамы была только одна сестра, поэтому, не считая бабули Пост, других близких родственников, кроме тети Рут, у меня не было. Она объявилась на следующий день после того, как родители врезались в ограждение на узкой дороге, которая взбиралась все выше и выше над озером Квейк. Мы с бабулей сидели в зашторенной гостиной и смотрели дневной повтор «Кегни и Лейси». В комнате было очень тихо, не считая выстрелов и оживленной болтовни, доносившейся с экрана. На столе между нами стоял запотевший кувшин холодного чая, в котором было слишком много сахара.
Я забралась в большое кожаное кресло, в котором папа обычно читал газеты, подтянула ноги к груди и обхватила их руками, а голову положила на темные ободранные коленки. В этой позе я провела несколько часов, не отрываясь от экрана, на котором один сериал сменял другой. Мои ногти со всех сил вонзались в кожу, пока на ногах не появлялись четкие белые отпечатки; когда же от них не оставалось ни следа, я бралась за дело с удвоенной энергией.
Услышав, как хлопнула входная дверь, бабуля подскочила на месте. Она торопливо бросилась в прихожую – узнать, кто пришел. Соседи целый день несли нам какую-то еду, но все они звонили в звонок. Бабуля разговаривала с ними на крыльце и ко мне никого не пускала, даже если это были родители одноклассников. Я была ей за это благодарна. Она говорила всем одно и то же: «Да, это ужасно, такой кошмар. Кэмерон дома, со мной. Сейчас ее лучше не тревожить. Скоро приедет Рут, сестра Джоан. Да что тут скажешь. Просто нет слов».
