— Пообещай, что не тронешь больше эту треклятую деревню. А я взамен помогу тебе освободиться от цепей, — предложил Алька.
— С какой стати? — удивился дьявол. — Клятву покарать всех участников моего оскорбления я дал раньше. Не вижу причин её нарушать.
— Ты достаточно напугал их сегодня. Уверен, что они всё поняли. И раскаиваются.
— Сам-то веришь? — Азраил фыркнул. — Эти могут раскаиваться только в одном случае. Когда я поочередно отрываю им руки и ноги.
Он вытянул из кучи хлама сырую тряпку, вытер лапу. Заметил, как Алька поморщился при виде пятен крови на ткани.
— Ой, да сколько я там убил-то? Троих всего. Значит, с учётом прошлого раза, осталось всего десятка три-четыре. Остальные мне без надобности, но эти… Думаю, года за два перебью всех. Уж теперь-то, когда могу подняться в полный рост!
— А почему вернулся?
— Так плита! У выхода из штольни тяжесть цепей становится совсем невыносимой. А плиту с собой не унести, я пробовал.
— И сколько же ты планируешь тут сидеть?
— А пока всех не перебью. Лишь бы не передохли сами от пьянства и дизентерии. Или пока крысу не словлю.
— Какую крысу?
— Ну, крысу. Живёт тут одна. Вот если бы её поймать, я бы в тот же день отсюда дёру дал.
Алька подумал.
— Вот если слово дашь, тогда я поймаю тебе эту крысу.
— М-да? Забавно. А тебе это зачем? На тебе цепей нет, ступай себе.
— Как я из ямы вылезу?
— Совсем не проблема. Тут края рыхлые, не надо быть альпинистом. Немного упорства, и ты свободен. Пока я добрый, могу подбросить, это еще быстрее. Но это обойдётся тебе парой сломанных костей, если неудачно приземлишься.
— И первый же поселенец прирежет меня, решив, что мы с тобой в сговоре?
— Это как пить дать. Но это уже не моя забота, прояви осторожность.
— Если я не попадусь здесь, меня продадут в рабство в ближайшем городе. Подорожной грамоты у меня нет, цеховой печати тоже, клейма знатного гражданина и подавно. Я не знаю ни местности, ни как себя вести, ни куда идти, что делать.
— Жить захочешь, так разберешься. Перейди, например, горы. Там к музыке спокойнее относятся, будешь на скрипке по площадям тренькать.
Алька замотал головой.
— Инструмент у меня отняли. Новую скрипку просто так не достать, а на чём другом играть я не умею. Наверное. Я ведь не музыкант.
— Это как? А кто же ты?
— Я… — Алька надолго задумался. — Не помню. Я помню себя только последние два-три года, когда меня подобрал на развалинах старый Яков.
— О! Травма мозга? — Дьявол ехидно ухмыльнулся. — Весьма заурядное враньё, присущее многим ворам или убийцам, скрывающим старые грешки. Я встречал таких. Как правило, они не очень убедительны.
