— Следите за мной?
— Приглядываю по долгу службы. Мне бы не хотелось, чтобы желание проявить власть стало для вас главной движущей силой.
Он поманил рукой Рунгжоба.
— Уважаемый, покажите ему! — и повторил, когда уборщик замялся, — Не бойтесь, прошу вас!
Рунгжоб всё ещё с сомнением отогнул полу жилета и расстегнул куртку. На коричневатой бугристой коже груди у него пульсировала белая округлая опухоль.
— Он что, болен?
— Нет, нет-нет, — улыбнулся Петрович. — Это икринка. Рунгжоб вынашивает её уже двенадцать лет, ожидая разрешения своего правительства на созревание. В прошлом году он даже согласился войти в контингент представителей кенаров на Земле, чтобы повысить свои шансы. Вы же не думаете, Евгений, что им нравится жить в нашем подземелье?
— Нет?
— Нет. Он из довольно знатного рода. Для развития икринки требуется сила Леи, но его семье по силам просто купить необходимое количество. Тем не менее, он работает здесь. Фактически, он просто заложник. Это наше обязательное условие, предъявляемое за возможность транзита их народа по Лей-линиям.
— Как это связано с нарушением режима?
— Икринки нуждаются в свежем воздухе и чистой проточной воде. Здесь, в метро, ему не обеспечить подходящих условий.
— Так он что, по ночам выводит на прогулку своё потомство?
— В некотором роде. Изредка, когда выдаётся такая возможность. Почти каждый из них время от времени это делает.
— А не сбегают, потому что не смогут выжить без линий?
— Да. И держат в секрете, потому что мы расценим их похождения…
— Как угрозу безопасности, — закончил я за него.
— Ещё нюанс. Досрочная депортация в его маленький и перенаселённый мирок будет означать изъятие икринки.
Рунгжоб запахнул куртку, поправил жилет и замер, заметным усилием удерживая улыбку на побледневшем лице. Виктор Петрович развернул его в сторону эскалатора и вопросительно взглянул на меня.
— С вашего позволения? Спасибо. Ступайте, мой друг. Но чтобы это было в последний раз! Попадётесь снова, я уже не смогу вас выручить!
Кенар защебетал, мешая русские слова с родными трелями. Кто-то из пробегавших мимо пассажиров поморщился и опасливо отступил от излишне громкого азиата. Да, над акцентом ему надо бы поработать.
— Кенары — довольно дружелюбный и миролюбивый народ, — заметил Петрович, провожая уборщика взглядом. — Это большая редкость среди путешественников. Не стоит перегибать палку.
— Так давайте просто внесем изменения в условия контракта?
— Нельзя. Контракт типовой, изменения для кенаров вызовут возмущение других видов. Придётся подстраиваться под каждого.
