Я чувствовал раздражение к Сфинсу, почти неприязнь. Он не справился со своей задачей, поэтому нас обоих сейчас разорвут в клочья. Плевать, пусть рвут, я ведь тоже не справился. Зато перед окончательным провалом я от души наподдам этой сколькой мерзости!
Рукам что-то мешало. Оно и раньше мешало, когда я проворачивал рычаги, но я только сейчас обратил, наконец, внимание. Треклятая банка в треклятом пакете.
Мне страстно хотелось прыгнуть в самую гущу чёрных тел и крушить, рвать, терзать, пока они не уволокут нас обоих в кровавую жижу. Но вместо этого я разорвал пополам пакет и вынул загадочную медяшку — аккумулятор силы. Ухватил верхний диск кончиками пальцев, а нижний зажал сгибом локтя, придавив к животу, — так держат пузатую стеклянную банку, желая снять прилипшую крышку и напиться прямо из горлышка. Между дисками булькнуло, я потянул изо всех сил.
За моей спиной громко клацнуло. Видимо, я всё же сумел докрутить кремальеру. Бронещит под собственным весом сдвинулся с места, пропуская слабый свет: по ту сторону работало дежурное освещение.
Вместе со светом меня обдало горячим и сухим. Медный диск на банке ни капельки не сдвинулся, изменилось что-то внутри неё. Черные твари на полу тоже это почувствовали, поскольку разом прекратили гвалт и уставили на меня свои слепые рожи.
Целый океан злобы накатил на меня, накрыл с головой. Белая пелена в глазах снесла все мысли и эмоции, оставив лишь ярость. И на этот раз я не пытался её удержать. Я физически ощутил черных тварей, почувствовал то же, что десятки лет в темноте чувствовали они. Я ослеп, как они, но чувствовал каждую сквозь белый туман. И они ощущали меня, впитывали все мои чувства, и злобное торжество их с каждым мгновением угасало. Моей злобы оказалось больше, чем они знали в своём подземелье. Больше, чем они могли вынести.
Потом мертвецы полетели в разные стороны. Их лёгкие и хрупкие тела разбивались о стены, нанизывались на торчащую проволоку, ломались под струями ярости. Я не контролировал себя и не понимал, что делаю. Разуму казалось, что тело моё вообще не двинулось с места, но черная нежить неслась врассыпную, чтобы забиться по спасительным щелям и густым омутам Пёсьей ямы.
Как и в прошлый раз, финальную сцену спектакля досмотреть не получилось. Очнулся я, когда Сфинкс уже вытащил меня за химок из пещеры, бросил на пол в светлом и спокойном тоннеле, навалился на рычаги, закрывая замок бронещита. Я смотрел на него снизу и не мог выговорить ни слова.
