Отказ Ноа тяжелым грузом лежит на сердце. В ванной она плещет в лицо ледяной водой, потом смотрит на себя в зеркало. Внезапно Ли захлестывает недовольство собой: почему она всегда на втором месте? Почему не может получить то же, что остальные? Почему не имеет права злиться?
Но вскоре Ли вспоминает ответ на эти вопросы и, успокоившись, выходит извиниться.
На диване Ноа не оказалось. Ли подходит к двери комнаты Мейсона и прислушивается. Тихо.
Она замечает, что с кухонного столика у задней двери исчезли ключи Ноа. Ли выходит в ночь. Воздух дышит свежестью, вдалеке, стремительно удаляясь, мерцают хвостовые огни.
Когда Ли возвращается в дом, на нее наваливаются сожаление и стыд. Она делает глубокий вдох, но обуздать эмоции не так-то просто. Неожиданно для нее самой из груди вырывается крик. Ли не помнит, когда последний раз так кричала, и вначале звук собственного голоса пугает ее, но затем она дает себе волю, и крик становится еще громче. Мейсон с ошалевшими глазами вылетает из комнаты. Конечно, Ли помнит, что сын терпеть не может шум, но сейчас она просто не может сдержаться.
Ли кричит и кричит, и Мейсон, закрыв уши руками, сбегает к себе и пытается отвлечься макетом. Она оседает на кафельный пол. Ей так хочется, чтобы ее утешили, чтобы ее любили… Чтобы она была кому-то нужна.
Разумеется, Ли помнит, когда у нее впервые возникло ужасное ощущение собственной ненужности. Отправной точкой стала одна-единственная ночь – та самая, в которую погибла мать. Потом добавилась эмоциональная отстраненность отца. Затем – трудности со злыми детьми в школе, отсутствие друзей, парня и родителей, способных оказать поддержку. Бессонные ночи в тревоге о неоплаченных счетах. Отцовские угрозы вскрыть себе вены от горя. Впрочем, они остались пустыми словами: отец никогда не поступил бы так. Ли было его жаль, жаль их обоих.
Кончилось тем, что отец на работе в автомастерской получил травму, которая привела к проблемам с позвоночником – лептоменингиту – и потере трудоспособности. Когда у него появился законный предлог ничего не делать и при этом каждый месяц все равно получать чеки, он начал спускать деньги на болеутоляющие и бухло – и считал на этом свой отцовский долг выполненным.
Сколько раз Ли собиралась съехать от него! Бросить дом, бросить отца, оставить Нашвилл, но ей было страшно: а вдруг, вернувшись домой, она найдет его мертвым? И Ли осталась. Она убирала, готовила, пошла сразу после школы учиться на парикмахера, чтобы им обоим легче жилось. Отцовского пособия не хватало, всегда надо было еще. А после встречи с Ширли жизнь окончательно пошла под откос.
