Валеев несколько удивился, но я убедила его, что для развития Светки — это необходимо. Так как он не очень понимал в развитии детей, то и возражать особо не стал. Сказал, что подумает.
— Я договорился и наш развод с Юлией оформят через четыре дня, — вдруг без перехода сообщил Валеев.
— Так месяц же!
— Мне пошли навстречу, — многозначительно хмыкнул он. — Так вот что я думаю, Лидия Степановна, а если мы с Вами в тот же день и заявление подадим? А то, боюсь, вдруг не успею…
Я согласилась.
Повисла неловкая пауза.
Чтобы как-то разрулить неприятный момент, я опять ляпнула первое, что пришло в голову:
— Красивая у вас югославская стенка. Удобная очень.
— Но это румынская стенка, Лидия Степановна, — поправил меня Валеев и посмотрел с несколько удивленным видом.
Вот блин!
На работе я сразу заскочила к Алевтине Никитичне:
— Вот, — протянула я ей синие папки. — Это нужно положить на место. Незаметно. Но так, чтобы комиссия их обязательно нашла. И чем раньше — тем лучше.
— Прекрасно! — усмехнулась Алевтина Никитична, натягивая синий халат поверх платья. — Сделаю, девонька, прямо сейчас же и сделаю!
Она мгновенно засуетилась, быстренько выпроводила меня из склада и ушла, спрятав папки под намотанные в два слоя мешки, и какие-то жухлые, заляпанные картонки. Штирлиц, блин.
Я, наконец, спокойно выдохнула (сама даже боялась признаться себе, как меня эта ситуация с папками мучила).
И вот в таком полурасслабленном состоянии я тихо себе брела по коридору, пока нос к носу не столкнулась со Щукой (да что ж за невезуха такая!).
— Горшкова! — на весь коридор рявкнула женщина-гренадёр, злобно потрясая каким-то бумажками — А что это ты тут прохлаждаешься?! Неделю прогуляла, а теперь от работы отлыниваешь!
— Работу вы мне всегда найдете, — мрачно ответила я. — Прогулять у меня при всем желании не выйдет. А так-то я больничный сдавать ходила. И да, спасибо, Капитолина Сидоровна, чувствую себя немного получше.
— А на каком основании ты внутренние документы через посторонних людей мне передаешь?! — проигнорировав мою подколку, взвизгнула Щука (но это я аллегорически говорю, на самом деле Щука всегда говорила густым басом, поэтому у нее вместо взвизга получился скорее «взрявк», но так говорить не литературно, поэтому пишу общепринято — взвизгнула).
У меня аж заложило уши и взболтало вестибулярный аппарат, и я подавила желание попросить пакетик (чай не самолет же).
— Отвечай! — опять взвизгнула Щука, видя, что я чуть подвисла.
