— Занятно! Занятно!
Я скептически посмотрела на него, ничего занятного, мол, не вижу.
— Простите, увлекся, — чуть смутился профессор и водрузил очки обратно на переносицу, — но согласитесь, это же как для науки интересно, что все ваши неприятные и пугающие воспоминания были вытеснены. Вы всё благополучно забыли!
— Какие воспоминания? — я решила чуток повернуть беседу в более конструктивное русло. — Расскажите, будьте добры!
— Но раз ваш разум сам противится этим воспоминанием, то я не уверен… — замялся профессор.
— Ну, а как же я могу вас помочь в статистике, если сама ничего не помню? — подтолкнула докторишку я, нажав на самое больное место — научную алчность.
— Да, вы правы… вы правы… Ну, что ж, тогда слушайте. Первый раз, Лидия, вас привезли к нам в смирительной рубашке, уж извините, за неприятные воспоминания, — извиняясь, пожал плечами профессор, — вы тогда были крайне агрессивны.
Я тоже пожала плечами, мол, что ж поделать, бывает.
— Вы кричали, что попали к нам из 3030 года, что вы — гражданка Якутской Советской Империи и ваша цель — спасти СССР. Представляете? А перед этим, в деревне, где вы жили, вы на свадьбе сестры бычьей кровью все столы залили. Еле-еле мы вас привели тогда в себя.
Профессор вздохнул. А я сидела в шоке (мягко говоря).
— Очень долго мы вас потом лечили. Почти полгода вы восстанавливались.
Я скривилась.
— Потом вы выздоровели, даже в училище поступили, мы регулярно наблюдали, — продолжил доктор. — И вот однажды пошел рецидив — вас опять привезли, и вы утверждали, что попали в тело Лиды уже из 2020 года, что там как раз какой-то смертельный вирус накрыл всю планету, эпидемия, что люди тысячами умирают, сидят дома и на улицу не выходят по полгода. Фантастика! И тоже рвалась спасать СССР, призывали убить какого-то «меченого». Очень интересные у вас были галлюцинации, причем при этом очень даже логичные. Тогда мы вас еще дольше лечили… мда…
Я пораженно сидела и не знала, как всё это и комментировать.
— У нас, тогда как раз Элеонора Рудольфовна в хозяйственном отделе работала, она вас своему сыну присмотрела, и вы потом замуж за Валерку вышли, — улыбнулся Вайсфельд, видимо, чтобы нивелировать шок после своего рассказа, — Валерий — творческий человек, но абсолютно не самостоятельный и не приспособленный к жизни. А вы хозяйка хорошая, а после наших препаратов почти не разговаривали, улыбались только. Ничего не спрашивали. Она вас потом в депо «Монорельс» машинисткой-конторщицей устроила. Вы, кстати, там до сих пор и работаете?
