— Но… Василий Павлович…
— Подождите, — перебил меня Валеев с невеселой усмешкой, — мои пять минут почти истекли. — Понимаете, я с детства, с юности, всегда был очень успешным, перспективным. Ум, одаренность, красота, — без ложной скромности скажу, что всего этого у меня было в избытке. Женщины любили меня, карьера давалась легко. Я шел по жизни чудесно. Такой себе баловень судьбы. В молодости от Ольги родилась Света, потом мы расстались… ну, вы, наверное, уже поняли, что собой представляет Ольга?
Я кивнула.
— Она интересна как спутница в ресторане или театре, но как человек, как жена и мать… эммм… оставляет желать лучшего. Но я не отказался от дочери, и регулярно помогал им. По сути, Ольга жила на эти деньги, причем не стесняясь в средствах, на широкую ногу. А я делал карьеру и не сильно следил за тем, что она совершенно не уделяет времени Свете. Верил ее словам. Она умеет красиво всё преподнести. Да, я думаю, вы сами убедились в этом…
Я опять кивнула.
— Я не хочу осуждать ее, да уже и поздно. Это — только моя ошибка. И ее, увы, уже не исправить. Слишком поздно. Но времени мне отмеряно очень мало, и я хочу умереть с мыслью, что у Светы все будет хорошо. Понимаете меня?
Я сидела и кусала губы.
— Вы мне показались человеком трезвомыслящим, разумным и крайне прагматичным, — усмехнулся он, — только одно то, как ловко вы выудили у меня деньги за двадцатидневный присмотр за Светой — уже одно это вызывает уважение. А Римма Марковна поведала мне, что вы проделали то же самое с остальным семейством Горшковых. Только не ругайте ее, ради бога. Она хотела как лучше.
Я только развела руками.
— И я прекрасно вижу, что вы порядочный человек, что у вас доброе сердце и к Свете вы привязаны, — продолжил он. — С вами моя дочь не пропадет. И я умру спокойно.
У меня ком стоял в горле.
— Не расстраивайтесь, Лидия Степановна, — вздохнул Валеев. — Я прожил очень хорошую жизнь… конечно, жаль, что она обрывается на самом интересном месте. Но, видимо, так надо.
Дождь барабанил за окном все сильнее.
— Осталось только устроить жизнь Светы. И единственный приемлемый вариант — вы. Вот, вроде теперь уже я сообщил вам все. Что вы теперь скажете?
— Хотите чаю? — спросила я.
