— А я не только читаю, но и делаю вырезки и вклеиваю их в специальную тетрадку, — тут же перещеголяла коллегу Максимова. — Могу дать переписать, но только дня на два. Больше не могу — самой надо.
— Нет, нет, — поспешила заверить я коллегу, что покушаться на ее добро не желаю. — Дело в том, что в эту рубрику приходит много писем от читательниц, а отвечать автор не успевает. Поэтому в редакции газеты подумали, что, может быть, вы могли бы помочь с ответами?
— Я? — изумилась польщенная Репетун.
— Да, и вы, и Евдокия Андреевна, — ответила я.
— А как в редакции о нас узнали? — ахнула Репетун.
— Считайте, по моей рекомендации, — не стала скромничать я. — Я давно отметила ваши таланты в сфере эстетики и красоты и при случае посоветовала ваши кандидатуры как самые оптимальные.
— А как мы письма поделим? — ревниво спросила не менее удивленная Максимова.
— Все просто. К примеру, Татьяна Петровна прекрасно может отвечать на провокационные эстетические вопросы, — я кивнула порозовевшей от удовольствия Репетун. — А вот вы, Евдокия Андреевна, можете легко взять на себя читательниц-интеллектуалок.
Заручившись согласием донельзя довольных коллег, я пообещала завтра прям с утра принести им все письма.
Ну, что ж, еще одной проблемой меньше!
Я вошла в кабинет № 21 с новой упаковкой копирок — удалось разжиться у довольной Максимовой. На радостях она выгребла мне все, что было. Вот кто бы подумал, что такой геморрой для меня с ответами на письма, она воспримет как какое-то невероятное общественное признание. В наше время мы уже давно привыкли и перестали обращать внимание на значение соцсетей, когда любой дворник или домохозяйка может сделать себе профиль с громким ником, поставить на аватарку фото Наполеона или Мэрилин Монро и с важным видом писать любые комментарии на страницах хоть знаменитых артистов, хоть политиков или писателей. А вот в эти времена, когда каждый шаг регламентируется сакраментальным «а что люди скажут?», проблема недореализованности маленького человека стоит очень остро.
С такими экзистенциональными мыслями я распахнула дверь кабинета — сейчас вот отпечатаю последние пять листов и можно отдавать отчет Ивану Аркадьевичу…
Но все мысли моментально испарились: в кабинете, уперев руки в бока, стояла разъяренная Машенька и вычитывала надутой Аллочке:
— Меня зовут Мария Олеговна! Извольте называть меня, как указано в моем паспорте!
Аллочка попыталась что-то возразить, но была перебита Машенькой:
