Вот можете представить себе мое состояние в этот момент? Я тут только села менять политику государства, вершить судьбы людей, можно сказать, а ко мне уже пришли!
Руки мои похолодели, с перепугу я дернулась и опрокинула стакан с чаем: хорошо заваренная жидкость цвета фенилантраниловой кислоты вылилась прямо на мое светло-голубое платье, которое я хотела надеть завтра и развесила на спинке соседнего стула, так как вешалка у Риммы Марковны почему-то отсутствовала.
Чёрт!
Куда? Куда прятать все это? А-а-а-а!! Страницы из папки веером лежали на столе, и я боялась их перепутать.
Так. Только без паники! Дрожащими руками я принялась собирать странички по порядку.
В дверь продолжали громко и еще более настойчиво стучать.
Это нервировало еще сильнее.
Ничего. Это ничего. Пусть ждут. Скажу — выпила снотворное, уснула крепко, стук не слышала.
А куда же девать все это?
Мой взгляд заметался по комнате.
Пусто! Ну почему так аскетично живут наши старики в коммуналках?!
О! Вот! Придумала!
Я сунула ворох как попало сложенных страниц с остальными папками под матрас. Накинула сверху одеяло. Следом полетело мокрое платье.
Мда. Глупо. Но больше все равно некуда.
Расстегнув халат и всклокочив волосы, я поплелась открывать.
Перед дверью в последний раз вздохнула и рывком распахнула ее.
Твою ж мать!
На пороге стояла фифа с крайне кислым выражением лица.
— Сколько можно?! — заверещала она с недовольным видом и даже толстенькой ножкой притопнула.
— Чего? — ошалело протянула я (твою ж мать, я ожидала чего угодно, только не вот это!).
— Сколько можно греметь и стучать?! Ты же спать никому не даешь! — заявила она оглушительно.
Я стояла и в обалдении таращилась на нее. Я только что пережила такой ужас, а оказалось, я всего лишь достопочтенному Горшку спать мешаю. Звуки пишущей машинки его раздражают, как выяснилось. Всё остальное (храп, ругань, машины) — ему нормально, а конкретно моя машинка — не дает спать.
Пока я переваривала информацию и, по правде говоря, ловила отходняк, фифа продолжала обличать меня на всю квартиру.
Хлопнула дверь Грубякиных и соседи начали подтягиваться поближе.
— Мало того, что приперлась сюда, так еще ночные концерты нам тут дает! — верещала фифа.
— Валюша, успокойся, — попытался воззвать к голосу фифиного разума Горшков, правда откровенно фальшиво и неубедительно.
Наконец, я пришла в себя.
— Пошла в жопу, — тихо и зло сказала я.
Очевидно, мой вид не предвещал ничего хорошего, так как соседи дружно отпрянули.
