— Чему же?
— Сам знаешь! Даже если это будет неправдой — проверять никто не станет. Иммигрант, натурал, без местных привязок — любое сомнение трактуется против, а не за. И поедешь к шахтёрам, добывать руду!
Он не отрывается взглядом от меня — у него работает сразу несколько расширений.
— Ты бы не мог поточнее сформулировать, что тебе надо? — в принципе, подраться я всегда успею.
А тут уже просто интрига выше головы — реально любопытно. К тому же, когда тебя пугают тем, о чём ты не имеешь понятия — получается смешно, а не страшно.
Ну и по некоторым признакам видно: парень абсолютно не в курсе моих новых старых отношений с Тикой Хамасаки (Витя Седьков очень неплохо учил миграционное законодательство: опека такой личности — всё равно что лишний набор джокеров, причём весь — в твоих руках).
Если учесть и тот момент, что мать Миру была в весьма определённых контактах с Седьковым-старшим, логично предположить: планы по гражданству этого тела у неё и раньше существовали. Просто ни до кого не были доведены, уж не знаю по каким причинам.
Мозаика вроде как намечается, но фрагментов не хватает.
— Решил, что если стал носить портфели латиноскам, то бога за бороду поймал? — Сергей Фомичёв продолжает то, что сам считает психологическим давлением. — Так я тебя сейчас огорчу прямо здесь! И скрытые расширения тебе не помогут!
Хренасе. И как на это реагировать?
— У меня не хватает изобретательности ответить тебе что-нибудь по-настоящему искрометное, — честно говорю, что думаю.
У меня нет импланта. Если я считаю варианты в голове, поневоле торможу в общении. Видимо, на кого-то это действует парадоксальным образом.
— Если ты думаешь, что твои смугложопые испанские бл*ди тебе каким-то образом помогут с натурализацией, то я тебе лично обещаю!.. — а ведь парня несёт. — Сюда в миграционку всё упадёт про тот завод! Ты говно, ноль! Натурал, ещё и своего отца сын!
Не нужно специальных расширений, чтобы видеть: он преисполнен чувства справедливости, точнее, того, что видит под этим словом.
А ещё я почему-то очень скептически отношусь к политическим угрозам в исполнении безвестного сопляка.
— У тебя одна секунда, чтобы извини... — договорить у меня не получается.
Я очень хорошо знаю, что делать, когда кто-то оскорбляет моих женщин. Но Сергей Фомичёв решительно и зло поднимается со стула и наклоняется через стол, чтобы меня ударить.
Удивительно.
Ухожу вниз практически подбородком до столешницы, чужой кулак пролетает над головой.
