Не успеваю я порадоваться собственному прорыву на ниве нейроконтроля (а что, зря тренировался столько, что ли?), как мне затыкают рот и не дают толком даже насладиться результатом.
А затем в класс врываются охранники отца Рашида и история заходит на второй виток: по лицам южан проносится целая буря по мере того, как до них доходит состояние шефа.
Латиноамериканки вовсю обсуждают с Миру нашу линию в одной ветке, с остальным классом — в другой, плюс каждая из них общается ещё с кем-то в параллель.
Миру вызыванивает Тику, тоже по закрытому каналу: губами шевелит, звука не слышно.
А дальше следом за охраной в кабинет химии влетают латиносы, японцы, китайцы — и ситуация окончательно летит в тартарары.
"Отпусти мен!!! 😠" — слабо ворочающийся в захвате Рыжий ухитрился при этом написать в чат.
"С условием, что не лезешь ☝" — Ана убрала локоть с его шеи.
Пара охранников-южан, запнувшись на пороге из-за того, что обнаружили, первым делом бросилась спасать шефа.
Какое-то время Фархат Али ничего внятно не отвечал им, и лишь усердно пытался подняться на ноги.
Затем в класс влетели латинос из параллели, которых она позвала лично по вполне понятной внутри диаспоры причине: охрана не чешется, им уже напрямую угрожают, а во время любых социальных катаклизмов своим нужно держаться кучкой.
О том, что вся эта ботва из-за Рыжего, даже сейчас никто не помнит (на то и расчёт) — Виктор был лишь частью бурлящих процессов. А вот что бородатая престарелая обезьяна (по совместительству — отец Лысого) тянула к ним свои руки, пыталась указывать — с этим никто из hermanos мириться не будет. Особенно в свете грядущих выборов в школьное самоуправление.
Был и ещё один момент, но о нём можно после.
Али-старший наконец взделся с энной попытки на ноги и ткнул пальцем в направлении Седькова:
— Мыр-мыр-мыр-мыр-мыр.
Переводчик неожиданно затупил. Сказано было по-ихнему, суть осталась за кадром. Впрочем, контекст был понятен.
Охрана бородатого какое-то время колебалась: на ногах их шеф стоял нетвёрдо, а для исполнения команды его нужно было оставить одного.
— МЫР-МЫР-МЫР-МЫР-МЫР! — видимо, расширения южанина переварили травматическую ампутацию на программном уровне и впрыснули в кровь всё, что полагается.
Фархат ожил и даже лицо из бледного стало розовым.
— К бою! — Мартинес, объединившая с ней концентраторы (и с точки зрения мышления представлявшая сейчас сиамского близнеца) коротко махнула рукой.
— Как договаривались, — подтвердила Эрнандес, поскольку взгляды земляков скрестились на ней в ожидании команды.
