— У меня нет твоего широкого опыта, чтобы согласиться. Я пока вижу, что Рыжему по совокупности усилили контроль со стороны правительства, — вздохнула японка. — И это не есть хорошо.
— На рейтинг прямо не влияет, согласна? Если б он вытворял что-то нелегальное, ты была бы права. — Откровенно пояснила латиноамериканка. — Месяц пробационного контроля — это реально мелочь на фоне наркоты в его крови, особенно с учётом всех обстоятельств. Байка о том, что его укололи, пока тащили в медпункт, байка и есть. Тем более невооружённым глазом было видно, что он врёт.
Мартинес неожиданно развеселилась:
— Седьков, какой бес тебя надоумил на голубом глазу врать судье? Хорошо ещё, разбирательство второй категории. Был бы процесс посерьёзнее — последствия тоже были бы иными.
— Какими? — слабо заинтересовался одноклассник.
— Вплоть до того, что на луну мог улететь, — честно ответила Айя.
— Да неудобно, — Виктор покраснел и слегка смутился. — Я ж в школе орал, что понятия не имею, откуда что взялось — а теперь чё, брать свои слова обратно?
— В школе, говоря цинично, тебе за неискренность угрожало лишь а-та-та по попе. Причём устно, — заметила Мартинес. — А вот здесь уже совсем другой поворот. Легко отделались, короче.
— Мне не нравится эта пара, — вдруг тихо сказала Эрнандес.
Метрах в семидесяти Трофимов о чём-то разговаривал с Фомичёвым рядом с микроавтобусом, явно прибывшим за последним.
Подруга проследила за взглядом баскетболистки и неожиданно напряглась:
— Данунах. Не может быть. — И даже головой потрясла. — Чё за дежавю?
Что-то мелькнуло в воздухе размытой молнией и врезалось в транспорт, прибывший за школьником.
Прямо перед зданием суда вспухло облако взрыва, хотя обрывки металла полетели на удивление недалеко. Тела Трофимова и Фомичёва сложило и бросило в сторону, на асфальт.
"Это не мы! 😦" — тут же появилось в чате от латиноамериканки.
"👀😳" — Эрнандес не сказала ничего.
— А это как понимать? — Рыжий, предсказуемо среагировавший позже всех, озадаченно тёр затылок.
— Я не знаю. — Честно и растерянно повторила Айя в реале.
Потом прикусила язык, но выражение лица не изменила.
— А ведь думать будут на Виктора, — хрипло подала голос Миру. — Или на маму. Хотя это точно не она, я знаю.
