— Не спорь, пожалуйста, — попросил тихо. — День реально был тяжелым, Ника. Просто поужинаем. Без ссор, подколок и прочего. Договорились? Я не выспался, а зверь во мне тем более.
— А что, он когда-нибудь дремлет? — по привычке съязвила девушка, но, глядя на уставшие и покрасневшие глаза, согласно кивнула. Влад действительно выглядел измученным. И она искренне надеялась, что это не потому что она второй день над ним измывается. В ней ведь тоже дремлет человеколюбие, даже просыпается иногда. А еще здравомыслие — она прекрасно понимает, что сейчас и четвертой долей действующих обязанностей помощницы не занимается. Не нагружает босс ее в полной мере. Хотя мог бы.
Так она и оказалась неожиданно для себя в уютном кафе в торговом центре. Попивая обжигающий язык пряный глинтвейн, она изучала мужчину напротив и пыталась составить о нем хоть какое-то единое мнение.
Пока не получалось. Вроде простой как пять копеек, самовлюбленная зараза и скотина, и все с ним понятно. Только почему-то возникает ощущение, что это всего лишь маска. А что за ней прячется — непонятно. Да и надо ли ей это знать? И уж тем более непонятно, зачем она произнесла:
— Влад, может, завтра на час позже придешь? Я всех отфутболю, а ты хотя бы выспишься.
Гуманизм — страшная вещь. Он порою даже сильнее желания измываться над ближним своим.
— Нельзя мне, Ника, — грустно усмехнулся Дангулов. — Работать, работать и еще раз работать, как велел дедушка Ленин.
— Если ты рассчитываешь, что для тебя тоже мавзолей на Красной площади организуют, то зря. Едва ли ты столько народу поведешь вперед в светлое социалистическое будущее. Ты ж капиталист, — парировала Ника. Почему-то начальника ей упорно было жалко, хотя час назад казалось, что этого чувства в отношении него она в принципе испытывать не может.
— Если в качестве Крупской будешь ты, точно не грозит, — хмыкнул Влад, вспоминая уроки истории и величественную даму.
— Ну, нет, я лучше сама хладным трупиком лягу, чем в жены твои подамся, — протянула Вероника. — Нудно, муторно и проблемно. Еще и мухобойку покупать придется.
— Затем? — недоуменно похлопал глазами Дангулов. В этот момент он почему-то напомнил ребенка, которому сказали, что деревья выделяют фотосинтез.
— Баб отгонять и тебя воспитывать, — невозмутимо откликнулась плохая кандидатура в жены. — Хотя, — тут же задумчиво протянула она, — для тебя мухобойки мало будет, надо что повесомее.
— Плетка? — хмыкнул Владислав.
