— Бу-бу-бу, — голос её звучал где-то там над поверхностью, но ключевые слова он слышал.
Она заметила эту его привычку отстраняться и, словно невзначай, обязательно устраивала экзамен на проверку его вовлеченности.
— И этот розовый слон...
— Ты сказала белый, — поправлял он её.
— А, да? — невинно вскидывала она ресницы. — Наверно, оговорилась. Голова гудит. Так долго вчера не могла уснуть.
Вот ещё одна дурацкая привычка — привирать о своей бессоннице. Зачем? Если он точно знал, что она начинала похрапывать на его плече минут через пять после того, как вцепившись в его волосы руками орала: "Да, да, да!", а шаткая кровать билась со всей силы о стенку. Он перекладывал её на другую сторону кровати и шёл в душ, чтобы смыть её с себя. А потом долго лежал без сна, изучая потолок.
В угоду ей он сбрил свою щетину, которую стал отращивать с того дня как решил жениться на Кристине. И подумывал побриться наголо, чтобы лишить Роберту этого удовольствия — выдирать ему волосы, притягивая его к себе как быка за рога, заставляя горбиться и склонять шею. Но потом передумал из страха, что она ещё, чего доброго, оторвёт ему уши.
Кайрату так много всего хотелось сделать ей на зло, словно их связывала долгая супружеская жизнь полная взаимных обид.
Хотя первую неделю он был почти счастлив. Она казалась милой, нежной, весёлой, беззаботной. Он непростительно поздно понял, что лишь казалась.
— Глициния, — машинально поправил он. — Ты сказала глициния, а не вистерия.
— Это одно и то же, — она поцеловала его в макушку и ушла в ванную.
Она умыкнула его из-под венца. Украла со свадьбы, избавила от долга, который стал причиной этого брака по расчёту. И ему показалось: она ангел, принёсший ему избавление. Но нет, не от постылой невесты, не от долга, который он легко мог бы погасить и сам, если бы хотел. Она излечила его от безразличия. От этой девушки у него сорвало крышу.
Чтобы с ним познакомиться она устроила автомобильную аварию. Чтобы его зацепить — нарисовала остров и придумала романтическую легенду, связанную с ним. Она навещала больного старика в больнице, который был для него важен. И она заплатила миллион долларов банкиру, на дочке которого Кайрат должен был жениться.
Она казалась отчаянней Зорро, бескорыстней Робин Гуда, возвышенней Узника замка Иф и хуже, чем отмороженная на всю голову Харли Квинн. И она сумела его очаровать настолько, что он улетел бы с ней не только в Италию — в Эквадор на банановые плантации. Прискорбно медленно он понял, что именно поработить она его и собиралась. И выкупила у банкира как ручную обезьянку.
