— Почему ты его испугалась, как только увидала? Что у них произошло с Ротёмкиным, они тоже ругались?
Покрутив головой, Елизавета выговорила:
— Нет, я не слышала никаких криков, но когда этот тип вышел из кабинета, он смотрел такими бешеными глазами, что я на всю жизнь запомнила их. А после него выскочил Ротёмкин, такой бледный, каким я никогда его не видела, весь взъерошенный, и сказал: «Ходят тут сопляки всякие!»
Замолчав, девушка замерла в каком-то ожидании, а в ее глазах все еще продолжал стоять испуг. После этого еда уже не лезла в горло. Исай расплатился, и они вышли из кафе. Привычным взглядом начальник охраны окинул тротуар и парковку. По кузовам авто и редким прохожим плавал серый свет фонарей. На дороге поутих гул машин и уменьшился свет от фар. Из угнанного автомобиля Коршун наблюдал за начальником охраны и девушкой. Посадив Елизавету в авто и аккуратно прикрыв дверь, Исай прыгнул за руль, включил фары и выехал на дорогу. То же самое сделал и Коршун. Неудача в кафе испортила начальнику охраны настроение. Он молчал и плохо следил за дорогой. Одно немного удовлетворяло: что своими глазами увидал Коршуна. Отстав на пару десятков метров, тот ехал следом. Тоже был в паршивом расположении духа. Значит, девка запомнила его. Интересно, кто этот козел в джинсовом костюме? Звонко приложил по уху. Уж не мент ли? Выходит, не соврала Инга, что те на пятки ему наступают. А эта секретут-ка, получается, на них пашет. Коршун размазал по лицу злую ухмылку. Свернул с дороги вслед за машиной Исая. Миновав ряд дворов, притормозил, погасил фары, когда начальник охраны остановил свой автомобиль и вышел из него. Высадив Елизавету, Исай взял ее за руку. Она зябко повела плечами, хотя на улице было тепло. Ощущение страха и присутствия где-то поблизости Коршуна не покидало ее. Тусклый фонарь сбоку от подъезда освещал небольшой круг вокруг столба. Свет фар пробивал сумрак чуть дальше. Метров через двадцать пять светил еще такой же тусклый фонарь. В этом полумраке притихла длинная цепочка темных машин перед домом. Елизавета с опаской глянула на дверь подъезда.
— Ты чего дрожишь? Перестань. Я рядом! — подбодрил Исай, не выпуская ее руку.
— Тебе легко говорить, — пробормотала Елизавета, — а мне страшно. Я теперь постоянно бояться буду. Зачем ты к нему подошел? Лучше бы я тебе не говорила. Так бы он меня и не вспомнил, а теперь запомнил. У него нож! И вообще, дура я, что рассказала тебе все. Ничего не надо было говорить. В фильмах всегда убивают всех, кто много знает! — Лицо ее пылало, а по телу бегали мурашки.
