- Куда?
- Пока что к нам, на Петровку. И сразу рванем на место, там уже местная опергруппа работает. Все очень громко и очень здорово. Жду тебя через полчаса. Напишешь - вся Москва обчитается.
Звучит все это, конечно, интересно. Особенно насчет юмора. У майора Боборыко такого чувства в личном деле не значится. Зато он все-таки порядочный мужик, редкое исключение в рядах блюстителей чего-то там. И работает к тому же, как мне шепнул дядя Лева, на подполковничьей должности, что вызывает у коллег закономерные чувства зависти и злобы. Может быть, именно поэтому ему и всучили журналиста под локоть. В надежде на то, что Боборыко проштрафится, попадет на первые полосы газет и со скандалом слетит с поста. И тогда на его место поставят обычного, нормального милиционера с обычным хамством, пренебрежением к закону, грубостью и неспровоцированной агрессией. А Паша Боборыко - не такой, как это ни удивительно. Он на самом деле приличный человек, и мне вовсе не хочется, чтобы он слетел с поста, тем более, что ему сорок лет с хвостиком, а на гражданке он себе работы не найдет.
Наверно, и поэтому тоже меня присобачили именно к Боборыке - его просто невозможно предать, унизить; а значит, рассчитывали хитрые начальники и на то, что в прессе я наплету про их эксперимент настоящий святочный рассказ. Такой уж это мужик невероятный, хоть и милиционер.
- А в чем все-таки дело? - спрашиваю, одной, уже охлажденной, ногой нашарив тапочку, а второй ногой одновременно пытаясь залезть в штанину джинсов.
- В Москве, кажется, объявился людоед...
Что тут говорить? Я пулей вылетела из своей комнаты, побежала в родительскую, нашарила там на кровати своего отца - свежеоформленного пенсионера, - поцеловала его в небритенькую щечку и упросила дать мне машину. Слава Богу, свои невыразительные темно-русые волосы я недавно подстригла в каре, долго чесать не требуется. Горсть польского макияжа на лицо - и вперед.
Через пять минут я уже рвалась по левой крайней полосе по Профсоюзной улице в сторону центра. Иногда приходилось объезжать пробки по кривой, с выездом на встречную, но риск того стоил. Людоед! И я о нем напишу первая!
Но я придерживала эту мысль про запас, где-то в затылке, и вся сосредоточилась на рулежке и на скоростях, которые на нашем почти антикварном "жигуле" включаются с предварительным запросом, как программы в компьютере. Например, хочешь тронуться с места, тыкаешь на первую. Из коробки скоростей доносится раздраженное бормотание, дескать: "вы уверены, что хотите куда-то ехать на этом драндулете?" Тогда нужно ещё немножко поднажать на рычаг - и машина, застонав, дергается вперед. Потом вводишь вторую скорость, и коробка скрежещет зубами: "ах вот ты какая дрянь-дрянь-дрянь, ты все же решила меня помучить?" Тут следует слегка пристукнуть рычаг коленкой вправо, тогда он понимает свое место и вторая скорость дает о себе знать. Третья скорость просто визжит от злорадства, когда в неё пытаешься попасть: "хр-хр-хрен тебе ты меня поймаешь!" Но все-таки и с ней можно сладить, если погладить головку рычага скоростей нежными круговыми движениями. Про четвертую ничего плохого сказать не могу - включается безропотно, только при московских пробках до неё у меня не так часто дело доходит.
