— Что-то ты долго, жалкая, я тебя заждался.
Сразу же скрещиваю руки. На кухне темно, я не включила свет, но по мурашкам точно могу определить, куда он смотрит.
— Какого черта ты здесь делаешь?!
Как он зашел в мою квартиру? Мой дом — единственное место, где я могу хотя бы временно скрыться от него.
— Твои родители давно дали моей маме ключи от вашей квартиры в случае чего.
Почему они не сказали мне об этом?
— Уходи. — и добавляю почему-то такое жалобное, — пожалуйста.
В этот момент я ненавижу себя за слабость, но пусть он просто уйдет.
— Не очень-то гостеприимно.
К черту гостеприимство! Паника удавом обвивается вокруг моей шеи, пока я смотрю, как он встает со стула и направляется ко мне. Когда его присутствие стало для меня таким тяжелым?
Когда он пустил ложный слух, что у меня грибок на ногтях и меня не пускали в школьный бассейн, хотя все справки были чистыми, но одноклассники предпочитали доверять ему? Когда он на заднем дворе похоронил мышку и на могиле из двух досок написал мое имя? Или когда публично унизил меня и сказал, что я таскаюсь за ним в школу, потому что влюблена? У меня было много причин остерегаться Яна.
Сейчас я чувствовала себя еще более уязвимой. Он на моей территории, и мне не спрятаться в домик, а рядом никого нет. Я не знала, чего от него ожидать. Что ему от меня надо? Зачем он здесь?
Он подходит почти вплотную, между моими и его бедрами несколько сантиметров от силы. Вжимаюсь в столешницу.
— Твоя мама просила вам с гаража картошку поднять.
Смотрю на открытый балкон и замечаю мешок. Дура! Он просто принес картошку.
— С..спасибо, Ян.
— Не называй моё имя. И не вертись рядом с моими друзьями. Я думал, мы это уже прошли. — припоминает мне недавнюю встречу в столовой с Вадимом
Он смотрит сверху вниз еще мгновение, всматриваясь в мое лицо. Что он хочет увидеть? Затем отступает и выходит из кухни. Не провожаю. Выхожу в коридор лишь спустя несколько минут, чтобы закрыть дверь.
К чаю я даже не притронулась.
В один из таких вечеров, когда мои родители были в трехдневной командировке где-то на побережье Мраморного моря, я впервые за многие годы снова побывала у него дома.
Это был один из тех вечеров, когда думаешь, что вот сейчас вылезешь из остывшей ванны, схватишь со стола крупное зеленое яблоко, с ногами заберешься в кресло и, доделав домашнее задание на следующий день, ляжешь спать. Но когда я села в кресло и откусила яблоко, из коридора между нашими квартирами раздался громкий смех. Смеялся не один и даже не два человека, это был дружный хохот минимум пяти человек и, по всей видимости, не совсем трезвых. А вскоре из-за стены послышались первые звуки громкой музыки.
