Мимо лестницы пробегают несколько человек на сам балкон, чтобы убедиться в словах часового, и я начинаю быстро подниматься наверх, на второй этаж, понимая, что в этом шуме меня и мои шаги точно никто не услышит.
Ограждение вокруг лестницы прикрывает меня со стороны балкона, и я поднимаюсь наверх, глядя на противоположную от балкона сторону, где и обнаруживаю сидящими ко мне лицом за большим столом двух суровых мужчин с такими примечательными физиономиями, прямо дышащими властью и силой.
Как быстро распустились эти преступные цветы и дали плоды темных желаний и дел в заповеднике внешне приличных и обеспеченных людей.
Они тоже смотрят в сторону балкона, ожидают подтверждения слов часового и понятно, что не видят меня.
Ну что же, передо мной оказалась ровно половина бандитских главарей, наверняка, самые значимые из них, раз они не побежали смотреть со всеми вместе и важно сидят за длинным столом, хорошо уставленным красивыми бутылками и блюдами с закусками.
Хорошо бы, конечно, отправить их на свидание к тому самому зомби в подвале этого дома, но, не в моей ситуации лазутчика-одиночки делать очень хорошее дело еще лучше. Поэтому, поднявшись на пол метра выше уровня пола, я стреляю обоим бандитам по два раза в видимую мне верхнюю часть тела.
Четыре щелчка раздались в большом помещении, оба мужика улетели куда-то назад, с немалым грохотом от падения и тел и стульев.
Я уже знаю, что за смерть выживших Система не награждает обычным удовольствием, поднимаюсь еще на пол метра и повернувшись в сторону балкона жду, когда народ начнет возвращаться обратно на совещание, прерванное точным выстрелом моей подруги.
Кстати, Ира точно не пропустит такое собрание на балконе приметного штаба банды и точно, сразу же раздается вскрик с той стороны.
Распахивается дверь и три человека успевают забежать обратно в помещение, где их встречаю уже я под покровом незаметности и только слабые вспышки выстрелов и сухие щелчки приветствуют появление последних главарей и одного из приближенных к ним жителей поселка.
Теперь я стреляю просто в живот всем, чтобы, хоть эти помучились напоследок и успели рассмотреть мое лицо, полное мрачного торжества.
Как про такие моменты пишут в рыцарских романах.
Не снимая умения, я проскальзываю мимо повалившихся мужчин, зажимающих свои больные внезапно места и жалобно стонущих теперь, когда больно стало им самим. Выглядываю на балкон и вижу «мобилизованного», лежащего на балконе в обнимку с ружьем и не шевелящегося.
