Великий князь Московский вот-вот потеряет сына и действительно может сделать что-нибудь не слишком умное. Конечно, я невиновен в приговоре Василия, но когда разгневанных родителей беспокоили такие мелочи? Если Емельян Сергеевич решит мстить всем причастным, когда его остановят, я могу быть уже мертв.
— Спасибо, отец, думаю, лишним не будет, — сказал я.
Князь хмыкнул.
— Ты что-то знаешь, но не хочешь говорить, так ведь? — спросил он. — Я твой отец, Дмитрий, и знаю тебя.
Я вздохнул.
— Не могу сказать, отец, — ответил я, а после добавил: — Но на всякий случай усильте оборону. И собери всех в особняке. Я позвоню после встречи.
Отец нервно выдохнул в трубку. А затем, уже взяв себя в руки, заговорил:
— Помни, Дмитрий, род тебя поддержит, что бы ни случилось. Ты не один.
— Спасибо, отец, — отозвался я с улыбкой, которой он видеть, разумеется, не мог. — Мне пора.
И, повесив трубку, я вернулся в кабинет, все еще прикрытый силовым полем от подслушивания. Преподаватель вскинула бровь, и я, извинившись, погасил дар.
Терпеть не могу действовать вслепую. Но если мне предстоит драться, следует подготовиться. Великий князь Московский — это не Измайлов. Емельян Сергеевич, если начнет первым, способен свернуть меня в бараний рог раньше, чем я успею активировать защиту.
Занятие продолжалось, но я слушал не слишком внимательно. А как только раздался звонок, и преподаватель покинула кабинет, я ничего не сказал явно обеспокоенным одногруппникам и покинул помещение.
С каждым шагом к выходу из корпуса я накладывал на себя щит за щитом, пока не прекратился приток воздуха. Так у меня будет несколько секунд, если Невский решит устроить бойню. Дольше мне все равно не хватит сил продержаться — у великого князя шестнадцать миллионов подданных, а у Романовых только полтора. Один удар я точно выдержу, но после второго меня придется соскребать с асфальта.
На парковке уже выстроились машины Романовых. Бойцы пребывали в полной готовности начать бой.
От моих шагов текущая с неба вода разлеталась в стороны, как из шланга. На плитке дорожки оставались царапины. Я погрузился в транс так глубоко, как никогда в жизни, и это отрезало меня от чувств и эмоций. Переживания ушли, оставив лишь холодный разум.
На мгновение я вновь ощутил себя сингуляром, но и эту мысль смыло моим состоянием. Лишнее сейчас.
Ворота Университета раскрылись, впуская три черных автомобиля с гербами Невских на капотах и дверях. Увидев готовых к схватке людей Романовых, кортеж великого князя Московского замер на несколько секунд. Этого времени мне хватило, чтобы дойти до своих бойцов.
