— Спасибо большое, бабушка Томое! — Благодарно поклонился я, отправляя все это в сумку, — Когда-нибудь я придумаю, чем вам отплатить!
— Не переживай, Иоши-кун! — Взъерошила она мне волосы, — Мой старик тебе помогает, поэтому и я не могу остаться в стороне! Если будет нужна еще какая-нибудь помощь, я буду только рада!
Попрощались, и она пошла к остановке.
— Ты что, заставил бабушку выполнять твое наказание? — Вылупилась все понявшая Хэруки.
— Ага! — Радостно подтвердил я, — Но не «заставлял», а выполнил ее желание приносить пользу такому хорошему… — Самодовольно погладил себя по волосам, — …внуку!
Хэруки хихикнула и спросила:
— А как же почерк?
— Она много лет занималась каллиграфией, поэтому мастерски подражает моему корявому почерку! — Улыбнулся я.
— Я думала, это работает наоборот!
— Я тоже, но бабушка убедила меня в обратном! Ничего не говори отцу и маме, хорошо? Это наш с тобой и бабушкой секрет.
— Не скажу! — С улыбкой пообещала Хэруки.
Переобуваясь у обувных шкафчиков, заметил входящего в школу Кейташи. Он поставил зонт в специальную подставку, сделал было пару шагов в нашу сторону, заметил меня и остановился, с нарочито-заинтересованным видом смотря в окно. Фиг с тобой, крестничек. Внезапно взгляд зацепился за выглядывающую из-за угла бывшую «незримую и неслышимую тень». Вздохнув, позвал с собой Хэруки и двинулся к сталкерше.
— Доброе утро, Одзава-сама, Аоки-сама! — Низко поклонилась она после кратких панических метаний.
— Доброе утро! — Кивнул я.
— Доброе утро, Курой-сан! — Поклонилась Хэруки, — Не обязательно называть меня «Аоки-сама», достаточно будет «сан».
— Это огромная честь, Аоки-сан! — Поклонилась девочка еще ниже.
— Сейчас иди в кабинет медсестры, пусть она поменяет пластырь! — Скомандовал я.
— Но… — Девочка прикрыла сделанную мной нашлепку руками.
Да, да, это наклеил ЛИЧНО Одзава-сама.
— Если рана загниет, зараза может проникнуть прямо в мозг. Тупой секретарь мне не нужен!
— Поняла! — Просветлела лицом Курой-сан и шустро потопала в нужном направлении.
— Не слишком ли ты с ней суров? — Спросила Хэруки, когда мы направились в класс.
— А у меня выбора нет, — Пожал я плечами, — Ты же знаешь, что я всегда за свободу воли, но девочке, увы, на себя плевать. Но не плевать на мои указания, поэтому… — Я развел руками.
— Поэтому такое отношение — для ее же блага, — Закончила за меня Хэруки и вздохнула, — Грустно, но, думаю, ты прав.
— Повезло мне с тобой! — Улыбнулся я Хэруки.
