— Мастер-класс? — удивилась я.
— Не думаешь же ты, что твой будущий супруг, безвылазно находится в семинарии. Мы, кстати, с Вольговичом, часто публикуемся в научных изданиях, поэтому владеем вашей лексикой. Но это, между нами, — подмигнул он мне.
Я поняла, что выбор у меня небольшой, точнее никого. Знакомиться с родителями жениха было еще страшнее, чем отдаться Велесову в купальне. Поэтому я запаниковала:
— А вдруг я не понравлюсь твоим родителям? А вдруг они не полюбят меня? А вдруг тебе будет стыдно? — засыпала я его вопросами.
Велесов то улыбался, то мрачнел, а потом очень твердо сказал:
— Да, ждать любви от моих родителей не стоит, мне кажется, они и сами не до конца понимают, что это. Матушка до сих пор шарахается от отца, хотя вместе больше двадцати пяти лет. Нравиться ты должна только мне, так как только я буду делить с тобой ложе. И стыдиться мне нечего, я свой выбор сделал.
Он встал из-за стола и пошел в направлении выхода, через несколько секунд, дверь отворилась, и на пороге показалась Евдоксия. Велесов нисколько не снижая хода дал ей указание, собрать меня в дорогу и быть готовыми через час, а сам исчез в дверном проеме.
Собирались мы спешно, часа Евдоксии показалось мало, она всё время причитала, бегала туда-сюда, то приносила наряды, то уносила. Кстати, зеркало доставили, как и обещал Кощеев. Только не вчера, а сегодня утром. У Евдоксии чуть приступ на случился, когда я сняла с него все ткани, в которые оно было закутано, и оно показало моё отражение. Смотреться в него она наотрез отказалась, и даже меня уморила своими причитаниями. Но я убедила её, что опасности нет. Это было обычное зеркало средних размеров в позолоченной раме. Занесла его в спальню и поставила на пол, чтобы лучше рассматривать наряды.
В результате мы остановились на кружевной рубахе, похожей на предыдущею, только с более пышными рукавами и высоким воротничком, который словно цветочные лепестки обрамлял мою шею и изумрудном платье, расшитом золотыми нитями и жемчугом, которое надевалось поверх рубахи. Волосы собрали в косу, перевязывая жемчужной нитью. На голову возложили венец из золотых бусин и изумрудов, чем-то напоминающий невысокой кокошник. Затем Евдоксия подкрасила мне ресницы и брови, каким-то темным пигментом, а губы намазала чем-то прозрачным и липким, но они стали еще пухлее и краснее.
— Готова, барыня! — довольная собой сообщила Евдоксия.
Из зеркала на меня смотрела не девушка, а какая-то сказочная красавица, сошедшая с картин Васнецова. В дверь осторожно постучали, это был Велесов, мы и не заметили, как в сборах пролетел час. Он прошел внутрь, держа в руках какой-то сундучок. Я обомлела, передо мной стоял князь, полностью соответствующий моим представлениям. Статный, красивый, мужественный, в расписном кафтане и сапогах. Минуту, не больше, мы разглядывали друг друга с интересом. А потом он произнес:
