— Может, сделаешь паузу? У нас тут темницы, как бы, не резиновые, — в третий раз пишет мне Альфред.
А меня удивило, откуда он знает про резину.
Согласен, пора готовиться к балу, и пусть я не Варг, если в этот раз мне кто-то помешает туда попасть!
Кстати, отличный улов за сегодня, тридцать шесть человек с меткой Синего Плана.
Я же говорил, что всех вас найду, твари…
В этот раз на балу было спокойно. Ко мне вообще никто не лез со своими дуэлями, хотя это было даже печально. Я уже привык получать халяву. Зато ко мне постоянно подходили аристократы и, само собой, знакомили меня со своими дочерями.
Неужели, видя мое грустное лицо и шесть дам, стоящих за моей спиной, они думают, что мне не хватает женского внимания.
Вот когда я мог даже подумать, что в моей жизни будет столько женщин. Максимум, что предполагал, это одинокая жизнь, а затем смерть в своей квартире от голода или холода. Нашли бы меня через месяц, и то, по запаху.
А сейчас я вижу столько зависти в глазах знати. Ко мне подошел познакомиться один герцог со своим сыном, а тот сразу стал глазеть на Глорию, разве что только слюни не пускал.
Я сперва никак не отреагировал. С одной стороны, она свободна, а с другой... Этот недо-герцог умрет той же ночью, когда Глория согласится с ним пойти на свидание.
Не то, чтобы я мечтал затащить ее в список своих девушек, но жизнь герцога и всего его рода для меня не стоит даже маленького камешка, попавшего в сапог. А вот Глория незаменима, как маг камня и архитектор. Она главный человек… гном… в строительстве моего замка. Так что, пожалуй, один несчастный случай, если случайно умрет весь герцогский род — это оправданная жертва, чтобы сохранить такого хорошего специалиста.
Однако Глория на такие заигрывания лишь хмыкнула, а Полина сразу вышла вперед и спросила у герцога, надоело ли им жить?
Он все сразу понял, но видимо, спесь и уверенность в себе не давала возможности извиниться. И он спросил у меня, почему моя женщина так разговаривает с целым герцогом. Вот тут я усмехнулся, а он сделал два шага назад.
— Она имеет право делать все, что захочет. Знаешь, что я делаю с теми, кто оскорбляет моих близких? — оскалился, ожидая, что он начнет возмущаться еще сильнее.
Как в сказке, прибежала Присцилла и попросила рядом стоящего Альфреда приструнить герцога, чтобы он не оскорблял ее дорогих подруг.
Герцог побледнел… Вот что он за идиот? Неужели не понял, что я страшнее, чем императорская дочь? Или нет?
