– Стесняешься? – спросил повар, вытирая лоб. – Ничего, скоро познакомитесь.
Он взял Бахтиёра за руку, отвел в темный угол, вручил полстакана водки и самсу на закуску.
– Выпей, полегчает, – Усман похлопал его по плечу.
Женщины собрались под навесом с другой стороны двора, где-то там же, наверное, была и Озода. В окне мелькнула фата, послышался топот и женский смех.
Пришли музыканты и четверо местных милиционеров, откуда-то набежали дети и стали отплясывать на самом солнцепеке. Отец невесты громко спросил, нет ли у кого-нибудь корвалола, посреди двора толпилось несколько десятков мужчин среднего возраста, они курили и что-то рассказывали друг другу. Их могло быть и больше, но остальные не смогли приехать.
Бахтиёр почувствовал себя немного лишним на этом торжестве. Жара стояла градусов сорок, градус алкоголя в его собственном желудке был таким же. Спирт кипел в жилах и гнал кровь к голове, воротник новой рубашки натирал шею. Пиджак пришлось снять, несмотря на протесты Умара, иначе Бахтиёр просто не дожил бы до церемонии «нико».
Мулла приехал ближе к вечеру, когда настало время перебираться в дом жениха. Бахтиёра подхватили два древних дедушки, отвели в небольшую комнату, дали вышитую тюбетейку и одели в теплый шерстяной чапан с вышивкой. Отец невесты маячил в дверях с чашкой меда, которым полагалось угощать новобрачных, чтобы семейная жизнь была сладкой, за окном промелькнула Озода в европейском белом платье, на которое сверху был накинут роскошный кремовый шитый золотом чапан. Невесту догнала какая-то старушка и надела ей на голову длинную белую накидку из парчи, которая завесила лицо. Обруч европейского платья топорщился под тяжелым шелком, Бахтиёр привалился затылком к стене и подумал, что невесте, наверное, очень жарко в таком количестве одежды. Сам он после нескольких лет в России привык к тому, что столбик термометра не поднимался выше двадцати четырех. В тени было еще терпимо, но на открытом месте начинала кружиться голова, майка становилась мокрой и в глазах вспыхивали разноцветные круги.
Кто-то поставил на низенький стол пиалу с соленой водой и лепешку, вошел мулла. Ему вручили два разноцветных свертка. Священнослужитель нехотя поблагодарил клиентов: наверное, у него дома было навалом этих чапанов и тюбетеек и он не знал, куда это девать.
Сестра Озоды пронесла в соседнюю комнату целый поднос конфет, которыми полагалось обсыпать новобрачных. За ней пробежали еще какие-то девицы, хихикая и толкаясь в узком коридоре. Кто-то постучал в стенку и засмеялся. Бахти догадался, что это его невеста.
