— Еда была отстойной. Это лучше. Все, что ты готовила, всегда было лучше, чем все, что я мог бы взять в ресторане.
— Да, точно. Ты же знаешь, что каждый кекс на удачу, который я делала до твоих игр, подгорал или был на вкус как дерьмо.
— Но я все равно ел их, не так ли?
— Чтобы быть милым и не заставлять меня чувствовать себя плохо.
— Да, чтобы быть милым, но также потому, что мне понравилось, что ты нашла время, чтобы сделать для меня что-то особенное. Ты не сдавалась. Ты продолжала пытаться сделать их лучше с каждой игрой, и мне это нравилось. Я скучал по этим горьким, подгоревшим кексам после твоего ухода.
— Я уверена, что ты встречал кого-то, кто не сжигает все, к чему прикасается.
— Я не встречал никого, кто бы не поджигал дерьмо так же хорошо, как ты. — Он наклоняется. — И, честно говоря, я даже не искал.
Мои губы подтягиваются, готовые улыбнуться, но воздух уходит в мою сторону, когда он откусывает еще кусочек.
— J’adore, — шепчу я. — Dior.
Его ложка падает в миску.
— А?
— Ты пахнешь как она.
По крайней мере, он трахнул кого-то с приличным парфюмерным вкусом.
Напоминание о том, что он с другой женщиной, разрушает момент, разрушает воспоминания, которые нахлынули на меня как волны. Он расспрашивал меня о том, с кем я спала с тех пор, как он вернулся, но он считает, что это нормально для него делать все, что он хочет.
Я качаю головой.
— Как тебе такие двойные стандарты? Не смей больше спрашивать меня о моей сексуальной жизни. — Мне хочется выхватить у него гамбо и вылить ему на голову. — Я тоже буду заниматься сексом с тем, с кем захочу. Если бы мне не нужно было работать завтра утром, я бы устроила здесь сборище мужчин, оргию, чтобы меня трахали во всех возможных позах, подвешивая к потолку.
Жесткий смех прерывает мою тираду.
— Продолжай врать, если тебе от этого легче.
— Я не вру. У меня был опыт, много опыта, с другими мужчинами.
Он наклоняется вперед, чтобы поставить свою миску на стол, и опускается на свое место, выглядя побежденным.
— Что ж, это портит аппетит. Я был бы признателен, если ты не будешь вдаваться в подробности, пожалуйста.
— Почему ты здесь? — спрашиваю я.
Его рука тянется вдоль спинки дивана, устраиваясь позади меня.
— Я понятия не имею.
Ему нужно уйти. Ему нужно остаться.
Господи, что я хочу, чтобы он сделал?
— Так ты трахнул и кинул? — спрашиваю я. То, что он заговорит о том, что сегодня вечером он был с другой женщиной, может заставить меня отказаться от его компании.
