Под своим именем Ивар не решился начинать общение, пришлось завести фейковый аккаунт. Имя выбрал говорящее, «Рави Икс»: анаграмма реального имени и слово «икс» как намёк, как желание скрыть настоящую фамилию. Ивар надеялся, что сын обратит внимание на странный ник и догадается переставить буквы. Конечно, если он вообще помнит имя своего настоящего отца. «Рави» читал все посты Димы, всегда ставил лайки, иногда комментировал. Дима иногда отвечал – мягко, иронично. Ивар копировал его ответы в отдельный файл и часто перечитывал: догадывается ли сын, что это я? Помнит ли меня?
С каждым днём Ивару всё больше хотелось написать сыну правду. Он искал подтекст в ответах Димы, пытался увидеть там намёки: да, я понял, это ты! Однажды ночью, перечитывая свежий комментарий сына, Ивар не выдержал и написал:
«Дима, я твой отец. Прости, что скрывался за другим именем. Боялся признаться. Я очень хочу тебя видеть».
Рано утром Дима отправил Рави короткое сообщение:
«Забудь обо мне. Ты мне не отец».
Ивар попытался оставить комментарий, но уже не смог: Дима его забанил. «Вот и всё, – подумал Ивар, закрывая крышку ноутбука. – Вот и пришёл конец нашей переписке. Зря я открылся».
Прошло несколько месяцев. Ивар уже свыкся с мыслью, что вернуть сына невозможно. Старался думать о нём как можно реже. А тут – это наваждение, этот стон за окном.
* * *
Следующей ночью Ивар снова услышал тоскливый голос. Разозлился: мне работать надо, ещё не хватало галлюцинаций! И пить нельзя, на сегодня самая сложная часть работы осталась: соединить крошечные детали миниатюрными штифтами. Рука дрогнет, и всё будет испорчено. Ивар встал, с силой захлопнул окно. В комнате стало тихо, только мерно жужжало сверло: вжжжж-жи, вжжжж-жи… оооотец-проооости, оооотец-проооости… Ивар сам не заметил, как начал бормотать слова, которые неслись с набережной. Пришлось включить музыку. Долго выбирал: что-нибудь знакомое, с текстом, чтобы подпевать.
Will you still need me… will you still feed me… when I’m sixty-four2…
По вечерам погода портилась, в конце сентября это обычное дело. Темнело рано, поднимался ветер, жалобно выл над Наровой, швырял в стёкла пригоршни листьев, а к ночи нагонял тучи и выкручивал их, как мокрые тряпки, прямо над рекой.
Вместе с ветром приходил и обладатель голоса. Ивар слышал его каждую ночь.
«…отец, прости, я не хотел… ты напугал меня, я растерялся…»
«…отец, прости, я не хотел… ты напугал меня, я растерялся…»
