— Отлично. И мы можем купить еще. Или поехать в библиотеку, взять почитать, что захочешь.
— Хорошо, — кивнула она и посмотрела на меня: — Будешь читать нам по вечерам, если хочешь. Перед сном.
— Отлично, — сказала я, чувствуя, как наша жизнь обретает форму, как начинается рутина.
— Не хочешь одеться? — спросила меня Бесси, и я поняла, что так и стою в одном белье.
— Черт! То есть блин, да, я хочу одеться.
Нужно было что-то надеть, но я боялась оставлять детей одних. Бесси словно прочитала мои мысли:
— Иди переоденься. Мы в порядке, правда, в полном.
Я кивнула и ринулась на второй этаж, считая секунды, опасаясь, что, если буду отсутствовать дольше пары минут, по возвращении обнаружу детей роющими тоннель на свободу. Я натянула джинсы, футболку и сбежала по лестнице. В целом это заняло меньше сорока пяти секунд, и они никуда не делись: Бесси набрала стопку книг, которые хотела прочитать, а Роланд сидел на кухонном столе, запустив руку в разноцветные шарики сухого завтрака. Бесси открыла одну из книг и втянула носом запах свеженапечатанных страниц. Роланд улыбался, и это выглядело неописуемо: крошечные кусочки хлопьев, как конфетти, прилипли к его зубам.
Так вот как это — растить детей. Построить надежный дом, а потом давать все, что они захотят, неважно, насколько это невыполнимо. Что тут сложного?
И в ту же секунду я вдруг осознала, что дети до сих пор не сменили обугленную после пожара на крыльце одежду, и почувствовала себя раздолбайкой и полной идиоткой. Как я вообще за ними услежу? Как уберегу? Вот они, будни гувернантки: взлеты и падения. Мама как-то говорила, что материнство состоит из раскаяния и редких моментов, когда об этом раскаянии забываешь. Но я не стану такой, как она. Сколько раз я это себе обещала? И всегда совершенно напрасно. Ни мне, ни воспламеняющимся детям раскаиваться не в чем. Пока.
Я присвистнула, чтобы привлечь их внимание, и дети медленно повернулись ко мне.
— Давайте-ка вас оденем, — сказала я, — а потом кое о чем поболтаем.
— О всяком грустном? — спросил Роланд.
Они с сестрой были одного возраста, но Роланд казался младше — ему повезло вырасти с сестрой, готовой пооткусывать всем вокруг руки, чтобы его защитить.
— Нет. — Я не очень понимала, с чего он это взял. — Не о грустном. О всяких обычных вещах. Мы с вами все время будем вместе. Надо просто кое-что обсудить.
— Ладно, — согласился Роланд.
Я вдруг заметила, что коробку от разноцветных шариков, которую он надел, как перчатку, сменила коробка от шоколадных.
