Автомобиль плавно тормозит, а я напряжённо наблюдаю, как мой сопровождающий переключает коробку передач.
– Приехали, – и выскакивает из машины, о чем-то переговариваясь с только что подъехавшим Марибом.
Тут Араб целеустремленно обходит друга и, приближаясь, резко распахивает дверь. Его раздражённый взгляд вдруг натыкается на широкополую шляпу на моих коленях.
Но вслух ничего не говорит. Просто командует выбраться и протягивает руку, чтобы вытянуть меня из салона.
Я позволяю себе облокотиться на крепкую руку с набитыми на фалангах римскими цифрами.
– Поехали, – бросает раздраженно.
И я не понимаю – он это мне сказал?
Вытаскивает из моих одеревеневших пальцев шляпу, приближается к своей машине и забрасывает ее в багажник.
Отворяет заднюю дверь и жестом велит мне садиться.
– Поторапливайся. Пожалуйста!
В одно мгновение мне становится душно. И кажется, что даже на улице потемнело.
– А куда мы поедем? – свой голос я и сама не узнаю. Тихий, безжизненный. Да потому что мне страшно! Мне вообще хочется сквозь землю провалиться, только бы не чувствовать на себе этот пронизывающий ярко-голубой взгляд! Я боюсь этого человека так, что поджилки трясутся.
– Не в твоём положении торговаться. Садись, ну?!
Тяжело сглатываю, аккуратно ставлю ногу на подножку и переношу вес тела, удобно располагаясь. У Мариба внедорожник. Квадратный, огромный, высокий, мощный и, как это ни странно звучит касательно машины, устрашающий. Под стать ему.
Не оборачиваясь, другу бросает через плечо короткую фразу и обходит своего чёрного гиганта, чтобы плавно опуститься на переднее сидение.
Уже через пять минут я не выдерживаю и вновь повторяю свой вопрос.
– А куда мы едем?
Я в абсолютном игноре, и от этого становится ещё тяжелее. Рядом нет никого из близких. Я не понимаю, чего ждать от завтрашнего дня, и теперь мне даже негде переночевать. Прекрасно!
К горлу вдруг поднимается жгучий ком, и я поднимаю глаза в потолок. Так проще сдерживаться. Когда это закончится?
– На пару дней забираю к себе, – раздаётся неожиданный ответ. – Дальше приткну тебя куда-нибудь.
Вот уж не знаю, смеяться мне или плакать. Он меня в свой дом везёт…
Это кошмар. Но выбора нет. Домой я ни ногой.
Тяжело сглатываю и стираю с щеки одинокую слезу. И чем только это все может обернуться для меня?
Я страшусь даже представить себе, что Араб со мной сделает, если узнает об обмане.
«Нет, – не ЕСЛИ, а КОГДА узнает», – мысленно поправляю сама себя.
– Вот только ныть не надо. У тебя есть варианты получше? Я с радостью их рассмотрю.
