Чернов так подробно говорит о пирометре Беккереля еще и потому, что русскому металлургу приходилось частенько защищать свои методы исследований от недоброжелательных «друзей». Еще не пришло время точной безотказной техники — верной помощницы ученого.
— В большинстве случаев упускается из вида, — говорил Чернов, отвечая своим оппонентам, — что в то время, когда я начал свои работы, в 1866–1867 годах, мне приходилось определять степень нагрева на глаз, тогда еще недостаточно опытный, и применяться в этом отношении к заводской терминологии кузнечных мастеров. При упоминании о моем обозначении температур на глаз, — не без горечи добавил основоположник металлографии, — обыкновенно проглядывает некоторый намек как бы на ненаучность моих приемов при работе, в особенности со стороны тех лиц, которые в настоящее время просиживают целые дни в готовых, хорошо оборудованных лабораториях, не будучи обременены ответственными обязанностями постоянного, с раннего утра до вечера, наблюдения и руководства работами в заводских мастерских.
Все это вспомнилось Дмитрию Константиновичу в 1916 году, ровно через полвека после сделанных им чрезвычайных открытий, которые произвели, как мы увидим дальше, целый переворот в металлургии. Вспомнил Чернов и то, что, когда через два года ожесточенных занятий он вышел из горячих цехов, первое, что ему понадобилось, были очки.
Из Парижа Дмитрий Константинович ехал в одном купе вагона с молодым русским ученым, назвавшим себя Алексеем Романовичем Шуляченко. Военный инженер, недавно окончивший Николаевскую инженерную академию, он пробыл за границей два года. И теперь возвращался на родину, исполненный новых впечатлений и неуемного желания работать. Лучшего собеседника Дмитрию Константиновичу и желать не хотелось, так быстро сошлись оба в своих научных взглядах на современные вопросы.
Оказалось, что оба занимаются близкими, родственными техническими проблемами да к тому же являются членами недавно основавшегося Русского технического общества. За недолгий срок пути Дмитрий Константинович оценил в новом знакомом глубокого знатока науки, задачу которой на ближайшие годы он видел в объединении с практикой. Два краеугольных камня заводской промышленности — цемент и железо — занимали и Чернова в эти годы. Им уже были начаты первые работы по применению и изготовлению в портовых сооружениях портландцемента.
Два дня, проведенные в одном купе, в долгих спорах и воспоминаниях о выставке, сделали случайных спутников к концу дороги истинными друзьями.
