И никакая логика, никакие разумные доводы не помогали: Танатос проиграл борьбу с самим собой, причём очень быстро, с совершенно разгромным счётом. Даже понимая тщетность, и риск, и опасность… он должен был хотя бы попытаться.
Потому, устроившись в своём привычном кресле, Танатос повернулся так, чтобы видеть космос, и нырнул в вирт. Глубже, ещё глубже… Обычный человек потратил бы пару часов на одни только уровни безопасности и спекся бы на трехступенчатом пароле — но Танатос не был человеком. Так что прошло всего несколько секунд, прежде чем его аватар возник на знакомом пляже с видом на вечный закат.
— Бог смерти, — сказала Ли-11. — Ты всё же пришёл.
— Не вижу смысла подтверждать очевидное.
— Тоже верно.
Лазурное море медленно несло свои волны им под ноги, огромная луна раскинула свои сине-белые кольца над водой, чёрный песок мягко шелестел под ногами, лаская, побуждая разуться. Этот пейзаж был прекрасен и гармоничен.
Если бы сегодня был обычный день их встречи, то они бы поднялись выше, по дороге сквозь пахнущий реликтовой сосной лес, полный папоротников и мха. Возможно, они взошли бы на скалу, в толще которой располагались их гаражи. Взять одну из машин, полетать наперегонки в атмосфере на бешеной скорости, вырваться в пространство невесомости, чувствуя опьяняющую свободу… Но также может быть, что они бы двинулись в дом — чуть приземистое строение с травой на крыше, откуда открывался вид на бескрайние просторы их планеты. Там располагалась библиотека, в которой при желании можно было отыскать все книги мира — потому что Танатос, никогда в жизни не видевший бумажных книг, питал к ним невыразимую слабость… Которую, впрочем, разделяла Ли. Работы её любимых философов и историков, собственно, занимали вполне почётное место на полках.
Ещё там была веранда, где напитки всегда появлялись сами собой и звучала только хорошая музыка. То есть, “хорошая” — по мнению Ли. Для Танатоса любая музыка оставалась только набором звуков и иногда слов, но Ли, как типичная уроженка Гвады, придавала этому очень большое значение. “Ничего старше две тысячи сорокового по летоисчислению Земли Изначальной, — говорила она возмущённо. — За редкими исключениями.”
Он не спорил. Ли всегда казалась ему существом из мира, где живут совершенно иначе. Правильней. Свободней. И это завораживало.
В любом случае, их планета была чем-то вроде личной вариации на тему мифологического Эдема. Для Танатоса она стала… тем, чего у него не было раньше. Никогда.
