На карту поставлено намного больше, чем ты или я.
И ради блага восстания и своего собственного я должен отринуть мысли о тебе, но я думаю о тебе постоянно. Иначе не получается.
А ты? О чём ты думаешь сейчас?
Узнала ли меня?
Смотришь ли вверх?..
-
Танатос стоял на флагманском мостике в одиночестве и разглядывал пространство за иллюминатором. Это то, что у него было — возможность остаться в тишине и космической тьме, вдали от контроля и Голоса, наедине с самим собой.
Он смотрел на планеты и спутники аграрно-технической системы Гэлло. Огромная, многоуровневая структура, множество крошечных планет и астероидов, сложный рельеф планет, множество возможностей для того, чтобы спрятать малые и средние корабли, которые сумели выскользнуть во время основного сражения.
Пока что беглецам удаётся вполне успешно прятаться от поисковых групп. Накрыли и зачистили только одну базу с уцелевшими… Танатосу казалось, что его сердце не билось, когда он читал списки уничтоженной техники. Окажется ли среди них машина с тем самым номером? Но нет, а значит, она ещё жива. Им пока удаётся скрываться.
Что, впрочем, тоже вопрос времени.
Маска фиксировала атипичные физиологические реакции. Вирт то и дело предлагал диагностику на предмет повреждений. Пока что Танатосу удавалось держать показатели в относительных рамках, но давалось ему это тяжело.
Почему сейчас? Почему?! До решающего сражения восстанию богов осталось всего ничего; совсем небольшие шаги отделяют диро Эласто от могилы — или их от сокрушительного поражения. Как вышло, что Танатос встретил Ли именно сейчас, здесь?
Впрочем, “почему” — вопрос в данном случае категорически неуместный. Почему в этой вселенной то и дело происходят события, вероятность которых не превышает одну десятитысячную процента? Потому что они просто происходят. В рулетке вероятностей невозможно выиграть и проиграть, она просто выдаёт рандомные значения. Но иногда Танатосу, по определению лишённому малейшего мистицизма, всё же казалось, что есть нечто большее за этими случайностями. Нечто, что люди стандартной модели называют словом “судьба”.
Он знал, что вера в предопределённость — это всего лишь одно из чисто человеческих когнитивных искажений. Судьбы нет, равно как нет и высших сущностей, которым можно было бы поклоняться в надежде на милость.
