И чтобы почувствовать себя человеком.
— В реальном бою я бы перелетала тебя!..
-
Никогда он не думал, что этот “реальный бой” между ними имеет хоть какие-то шансы состояться. В каком же отчаянии Королева, если загоняет в тренировочные лагеря даже кибер-спортсменов? Зато это объясняет, почему чем дальше и хуже разворачивалась война, тем реже Ли появлялась на “Последнем турнире”. Ей больше не нужны были бои на стимуляторах — хватало и реальных…
Танатос прокручивал перед глазами последнее столкновение, кадр за кадром, мгновение за мгновением.
Он узнал её почти сразу. В голове рассчитывались вероятности, маска привычно фиксировала каждое действие, а та частичка разума, в которой отчего-то было преступно много от человека, отчаянно паниковала. Как её не убить, не вызвав вопросов аналитической комиссии? Или, как минимум, слишком серьёзных вопросов?
Он просчитывал одну вероятность за другой, отбрасывая их. Вирт отметил чрезмерное учащение сердечного ритма, и Танатос только усилием воли смог его подавить.
К счастью, выход нашёлся: Танатос переключился на более приоритетную цель и знал, что сможет это обосновать.
Пока что.
— …каждый гвадский пилот — ваш персональный враг, угроза миропорядку. Задача патриотов Альдо — найти каждого из них и уничтожить без жалости…
Танатос позволил себе на миг прикрыть глаза.
-
Сумей спрятаться, Ли.
Умоляю. Видишь, до чего я готов опуститься? Я готов умолять.
Спрячься, отступи, спасай свою жизнь. Это ведь разумно, особенно когда дело доходит до таких, как они... как мы. Я ничего не могу сделать, но ты можешь убежать. Это ведь человеческий инстинкт. Ты всегда так любила жизнь, а значит...
Убегай, спрячься.
Тогда я сделаю вид, что не вижу тебя. Я изо всех сил постараюсь тебя не найти
— Нам некуда бежать, — сказала Ли спокойно, — и отступать тоже некуда. Это тот факт, который нужно просто принять. Мы, бойцы космического флота Гвады, исполним свой долг, каким бы он ни был.
— Хрень собачья! Почему умирать должны мы?! — Ив был зол. Но это, конечно, напускное: страх и беспомощность заставляют людей думать, будто они злятся. Это просто норма. Особенно в таких обстоятельствах. А Ив… Ив очень молод. Двадцать два — разве это возраст, по каким угодно меркам? Ему бы по свиданиям бегать, в вирт-игры резаться и сдавать экзамены в институте. Но он здесь, сейчас… Проклятые, несправедливые времена, в которые им выпало жить. И с этим уже ничего не поделаешь.
Мальчишка зарывался. И нарывался. Но Ли не спешила отправлять его в карцер или наказывать, не хотела спешить с этим.
