Ординарец, лошадь которого спотыкалась на ходу, отыскал палатку Цицианова. Павел Дмитриевич поспешно вскрыл донесение: премьер-майор Барклай де Толли сообщал, что имел стычку с мятежниками под Глуском; неприятель потерял около ста человек убитыми, ранеными и пленными, кинулся по Слуцкой дороге и своротил к переправе через реку Орессу при Любани. Значит, нужно идти наперерез. Деться Грабовскому некуда: длинный мост через лесное болото за собой он сжег, переправа растянется надолго, поскольку река в этом месте непомерно широка. Нужно упредить его и захватить у переправы, а для того форсировать реку самим – на паромах, вплавь!
Усталость как рукой сняло. Высокая фигура генерала четко вырисовывалась на фоне гаснущего заката; басовитый голос звучно разносился в сгустившемся воздухе; светлые глаза молодо глядели из-под соболиных бровей на чистом округлом лбу, от которого волной отхлынули раньше срока побелевшие волосы. Офицеры кинулись будить и строить солдат.
Переправлялись всю ночь, до самого рассвета: кавалерия, пехота, артиллерия… Пока паром сновал через реку, Цицианов сидел в корчме и писал донесение Репнину. Но вот последнюю пушку свезли на берег. Колонна двинулась ускоренным маршем к Уречью – четырнадцать верст; там разведчики сообщили, что неприятельская пехота уже на правом берегу и готова выступить к Погосту; на левом остались только косиньеры. Не успели! Э, ничего еще не потеряно. Как в Грузии говорят: коль замахнулся – бей. Эскадрон карабинеров и роту пехоты с полковой пушкой Цицианов отправил к сожженному поляками мосту, чтобы запереть их среди болот, а сам с основными силами поворотил к Еремовичам.
До деревни оставалась двадцать одна верста; лошади устали, но их гнали рысью; гренадеры бежали рядом с карабинерами, держась за стремя; следом поспевала конная артиллерия. Князь пришпорил коня и опередил колонну, чтобы осмотреть местность и подготовить позицию для сражения.
На дороге, ведущей к Еремовичам, показались синие мундиры поляков. Завидев русскую конницу, выезжающую из леса, они стали поспешно выстраиваться в боевой порядок. Пока Цицианов устанавливал на возвышении свою батарею, «грабовцы» уже открыли огонь из пяти орудий. Улучив момент между выстрелами, русские гренадеры выбегали кучками из леса и строились за батареей. По крайней мере, опасности обхода с фланга или окружения нет никакой: слева – непроходимая топь, справа – густой лес и тоже болото.
Русских пушек было семнадцать. Капитан Юматов меткой стрельбой разметал неприятельскую батарею. У поляков не было ни запасных колес, ни лафетов; их артиллерия смолкла; пехота начала отступать, оставив в лесу стрелков в засаде.
