— Идея неплохая, но она сырая и непродуманная, — осадил я пыл девчонок. — Я так понял, в Люськину задачу входит пробраться в кукольную комнату. Вариант заранее обречен на провал.
— Почему, Глеб?
— Опасно. Да и гарантии нет, что Люське удастся добраться до кукол. Нет, теоретически все возможно, но не забывайте: теория — это одно, а практика — совсем другое. А вдруг не получится у Люськи, мало ли что. И рухнула наша затея. А второго шанса может не быть.
— И что ты предлагаешь?
— Предлагаю вас подстраховать.
— Каким образом, Глебыч?
— Я сам попытаюсь проникнуть в кукольную комнату Журавлевой. Сам отыщу там Магду, если, конечно, куколка находится в коллекции. А после мы сделаем соответствующие выводы.
— Исключено, Глебыч. Каким макаром ты попадешь в дом?
— Надо подумать.
— И думать нечего, — запротестовала Люська. — Тебя заметят, схватят, и все пойдет коту под хвост.
— Не пойдет, если действовать слаженно и обдуманно. Давайте соображать, шевелить извилинами. А как ты хотела, — я с усмешкой посмотрел на сестру, — чтобы посторонний дядя тебе стоящие идеи на подносе принес?
Погрузившись в раздумья, мы потеряли счет времени. Часа через два, когда Бажена заявила, что у нее возникли срочные дела, и выбежала из квартиры, Димон стукнул себя ладонью по лбу.
— Ничего в голову не лезет. Все варианты — заведомо проигрышные. Не-е, Глебыч, не пробраться нам в дом Журавлевых.
— Нам? Ты не понял, я один туда проберусь. Тебе рисковать нельзя, ты успел засветиться перед Яной.
— Так и Люська тоже засветилась.
— С Люсей проблем не возникнет, — Алиса улыбнулась и обняла Люську за плечи. — Ее мы видоизменим на один вечер. У Дианы наверняка найдется все, что нам понадобится.
— А то! — хмыкнула Люська. — Видоизменюсь так — родная мама не узнает.
… Позже, когда Димон разрезал на кухне второй арбуз и все начали есть, я попросил Алису набросать план коттеджа Журавлевых.
— И сад нарисуй. Обозначь, по возможности точно, что где находится. Это может пригодиться.
* * *
Я знал, что рассуждаю как дилетант, возможно, в чем-то мои рассуждения наивны, смешны и лишены смысла. Но я старался изо всех сил, думал, прикидывал, призывал на помощь смекалку; и всякий раз, когда в голове появлялась стоящая мысль, я первым делом бросал ее на растерзание безжалостной логике. В большинстве случаев логика была беспощадна; мне хватало пяти минут, чтобы догадаться: моя очередная идея не выдерживает критики. И снова я думал и снова пытался прокрутить все возможные варианты собственных действий. Иногда появлялась злость, раздражение, начинало казаться, что я попросту бездарен и ввязался в дело, которое мне не по зубам. В такие момент меня накрывала жуткая апатия, хотелось послать все к черту, забыть о всяких там антикварных куклах и отправиться куда-нибудь развлекаться. Летние каникулы — море свободного времени, а я сижу в комнате и пытаюсь объять необъятное.
