— Если совершено убийство — всегда.
Люська сглотнула. Страх нарастал.
…Вернувшись домой, Люська рассказала о случившемся нам с Алисой. После этого у нее случилась истерика. Теперь ей казалось, что их с Димоном видели выходившими из квартиры Акопова, и после того, как обнаружат труп, ее обязательно арестуют.
— Я не хочу отвечать за чужое преступление, — твердила Люська, сидя на кровати. — Не хочу.
— Если в колонии окажешься, тебя там быстро обломают, — сказала «добрая» Бажена.
— Замолчи! Что ты вообще здесь делаешь, кто тебе разрешил греть уши?
— Люсь, я же хочу тебя поддержать. Не сердись.
— Бажен, выйди из комнаты, — попросила Алиса.
— Но почему?
— Бажена, выйди, пожалуйста.
— Ладно-ладно, выхожу. Кстати, в колонии могут налысо остричь. Так всегда делают, чтобы вши не завелись.
— Вали отсюда! — закричала Люська. — Зачем она это сказала? Димка, Алиса…
Алиса успокаивала ее, шепча слова утешения, и временами Люська вроде приходила в себя, кивала, говорила, что поддалась приступу панической атаки, пыталась улыбаться, а уже через пятнадцать минут снова видела себя в полицейском участке. Или в колонии общего режима, с налысо остриженной головой.
— Запах в квартире стоял мерзкий, — сказал чуть погодя Димон, залпом выпив сваренный Алисой крепкий кофе. — Акопова не сегодня грохнули. Тело пролежало в квартире дня три, не меньше.
— И никто его до сих пор не хватился.
— А кто хватится? Родственников нет, а Анна Яковлевна в больнице. Кстати, ей надо будет что-то сказать.
— Скажем, что никуда не поехали. Не смогли. В конце концов, не захотели заходить в чужую квартиру. Ребят, а это вариант, давайте так и сделаем, а когда ее выпишут и она поедет к Вадиму Кирилловичу, то сама наткнется на… — Алиса умолкла.
— Ты представляешь, сколько пройдет времени и на кого он будет похож в такую жару? Нет, не прокатит.
— Журавлева была у него в тот день, — простонала Люська. — Вам не кажется это странным?
Я сам уже думал об этом, более того, я практически не сомневался, что Яна Владимировна причастна к убийству Акопова. Со мной согласились все, на этот раз не было никаких возражений и нареканий.
Алиска вздрогнула:
— Получается, когда я пыталась до него дозвониться, он уже был мертв. Глеб, а если он был еще жив, если мы могли ему помочь, вызвать врача или…
— Не надо, Алиса, вы ничего не смогли бы сделать.
Люська заревела, спустя минуту к ней присоединилась Алиска. Нам с Димоном оставалось лишь смотреть на размазывающих по лицу слезы девчонок, бормоча какие-то нелепые слова утешения, в которые мы и сами не очень-то верили.
