У Роллана всегда — и после того, как он достиг широкой международной популярности как художник, затем и как публицист, помимо той большой профессиональной, писательской жизни, которая протекала на виду у многих людей, раскрывалась в его книгах и статьях, — была как бы вторая жизнь, затаенная от посторонних глаз: раздумья, сомнения, поиски. Двадцатые, тридцатые годы, не говоря уже о годах второй мировой войны и немецкой оккупации, отмечены большим внутренним драматизмом, нарастающей сложностью этой подспудной духовной биографии Роллана. Тут еще осталось немало белых пятен, многое предстоит изучить и выяснить.
Я не намерена повторять в этой книге те обстоятельные разборы произведений писателя, которые постаралась сделать в свое время и книге «Творчество Ромена Роллана» (М., 1959). Здесь речь пойдет в первую очередь о самом Роллане, о его личности, привязанностях, исканиях, о его трудном внутреннем развитии.
Понятно, что мне хочется в меру моих сил рассказать не только о том, что читатель при желании может найти в других книгах, — но отчасти и о том, что пока еще мало изучено и освещено.
Ромен Роллан очень не любил «романизированных» биографий, где факты сдобрены примесью вымысла. Его собственные работы о замечательных людях строго замкнуты в рамки подлинных фактов, основаны на документах. Именно так, думается мне, надо писать и о нем самом.
1
В сентябре 1886 года на улицах тихого города Кламси появились большие объявления. Дирекция местного коллежа извещала об успехе двух своих бывших учеников, которые поступили в высшие учебные заведения Парижа, выдержав конкурсные экзамены. Марсель Буадо был принят в Политехническую Школу — один из двухсот тридцати. Ромен Роллан был принят в Нормальную Школу, в секцию словесности — один из двадцати четырех.
Семью Ролланов хорошо знали в Кламси. Из поколения в поколение передавалась в этой семье профессия нотариуса. В провинции, где все друг у друга на виду, нотариус — это важное, уважаемое лицо, хранитель имущественных и семейных тайн, блюститель строгой законности, человек, которому доверяют. И Ролланам доверяли. Когда Эмиль Роллан в 1880 году продал свою нотариальную контору и со всей семьей — женой, сыном, дочерью и тестем — переехал в Париж, его клиенты (они же по большей части и его друзья) искренне сожалели об этом. Но вместе с тем не могли не восхищаться: вот это примерный отец! Эмиль Роллан отказался от самостоятельного положения, которое занимал в бургундском городке, стал скромным банковским служащим в столице, чтобы дать единственному сыну Ромену хорошее образование.
