Я не спрашивала его об этом. Какая-то часть меня боялась задавать вопросы. Не потому, что я боялась ответов, а наоборот. Чувства, которые я испытывала к этому человеку, уже были сильными, ошеломляющими и опасными.
Поэтому я позволила ему взять от меня больше. Позволила ему трахнуть меня в задницу. Позволила ему опустошить свои яйца, отметить каждый дюйм моего тела. Я еле смогла одеться, мои конечности были такими тяжелыми.
Я наблюдала, как он надевает рубашку, костюм, двигаясь плавно, смело. Этот человек был уверен в себе. Пока я осматривала богато украшенную спальню с камином, балконом с видом на акры земли на окраине одного из беднейших городов мира, я задавалась вопросом, чем он зарабатывал на жизнь.
Что-то подсказывало мне, что он не банкир. И не адвокат.
Прогулка по дому — нет, гребаному особняку — подсказала, что столько не заработаешь законным путем. Нельзя накопить такое количество богатства, не нарушая законов. Без пролития крови.
И все же я не спрашивала.
Даже имени.
Он знал мое, знал обо мне все. Поэтому, как бы отчаянно мне ни хотелось увидеть его снова, я не задала ни единого вопроса. Нам нельзя было больше видеться. Он разрушил бы мою жизнь.
В этом я была уверена.
Разрушение было бы прекрасным. Я жаждала, чтобы он разобрал меня на части. Но незнакомец не из тех людей, которые потом могли бы собрать вас по кусочкам воедино. Ему бы понравилось видеть меня сломленной.
Когда мы вышли через парадную дверь, на подъездной дорожке стояла черная машина, на которой мы приехали из ресторана. Тепло пробежало по коже, когда водитель вышел и открыл дверь. Это был тот же человек, который подвозил нас прошлой ночью. Который был менее чем в футе от нас, пока мы трахались.
Прошлой ночью я была слишком ошеломлена, чтобы обращать на этого человека какое-либо внимание.
То, что я его не заметила, красноречиво говорило о влиянии мужчины рядом со мной. Потому что этого водителя невозможно не заметить. Этот человек пробудил инстинкт самосохранения, дремавший годами.
На нем не было костюма, как обычно носят водители. Только темные рваные джинсы, мартинсы и скромная футболка с эмблемой группы «Modest Mouse». Каждый дюйм его кожи был покрыт татуировками. Его волосы были шокирующе белыми и зачесаны назад на затылке. Он мог бы быть гребаной моделью с его стройным, высоким, мощным телосложением. Необычные, но очаровательные черты лица. Но глаза отличали его от других. Они показывали, что этот человек не подходит для обычной жизни. В них что-то было не так. Что-то дикое. Возможно, он вообще социопат.
