Я знала, что возбудила его. И если бы мама не ворвалась в комнату несколько мгновений спустя с попкорном для вечера кино, мы бы сделали нечто интимное.
Мы оба резко отскочили друг от друга, пытаясь скрыть происходящее, но мама была слишком невежественна. Тогда мне следовало устыдиться. Но нет. Конечно, я что-то почувствовала. Но этого было недостаточно. Совсем недостаточно.
Я извинилась и пошла в ванную. Это был не первый раз. Мой сексуальный аппетит был здоровым и сытым. Я лелеяла множество фантазий в темноте ночи, держа руку между ног.
Когда я вернулась, раскрасневшаяся и почти не удовлетворенная, я встретилась взглядом с Джошуа, давая понять, что сделала. Тот закашлялся, его глаза вспыхнули, и он снова заерзал. Мне это понравилось. Нравилась власть, которую я имела над ним.
— Знаю, что сейчас, в наши дни, многие люди говорят, — продолжила я, вернувшись в настоящее. — Они спихивают все на «ты же была ребенком». И для большинства других девочек такого возраста это звучит правдиво. Но я не была ребенком. У меня никогда не было возможности побыть ребенком.
Слова продолжали литься, пока я рисовала круги на его твердой груди. Незнакомец обнимал меня за талию, хватка его рук становилась все крепче и крепче, пока я говорила.
Мне это понравилось. Якорь для настоящего. Боль от незнакомца, которому я отдавала все. Я никогда никому не отдавала все. Черт, даже не отдавала и половины себя. Я охраняла свои секреты, свое истинное «я». В том, что я собиралась ему сказать, не было никакого смысла. Стороннему наблюдателю это показалось бы безумием. Нереалистичным. Сумасшествие — делиться таким с незнакомцем, который, очевидно, был богат, могущественен и опасен.
Но в этом-то и была моя особенность.
Главное, что я охраняла с удвоенной силой, — я была безумной. Сломанной. Неправильной. И я каким-то образом распознала нечто подобное в этом человеке, поэтому все мои стены рухнули. Теперь, начав, я не собиралась останавливаться. До тех пор, пока у него не будет власти полностью и окончательно уничтожить меня.
— Я должна была быть взрослой, потому что моя мама, как бы сильно я ее ни любила, не была такой. — Мой голос был резким на фоне мягкой ночи. — Я не обижаюсь на нее за это. Ни капельки. Но вся ответственность на моих плечах, все мужчины, с которыми я сталкивалась… Я знала, каков мир. Знала свое место в нем. Знала, что у меня на уме. Даже тогда я знала, что мои желания — ненормальные. Мои потребности не совпадают с потребностями чирлидерш, с которыми я тусовалась, которые рассказывали о том, как отвратителен минет.
