Вот почему я была удивлена, что ни один из мужчин почти не разговаривал во время первого ужина с Кристианом. Я ожидала, что Марко задаст шквал вопросов, слегка угрожая ему. Потому что он, возможно, был весельчаком, но также был опасен. Это все, что я знала. Думала, что Доминик сделает все, что в его силах, чтобы запугать Кристиана, потому что он обожал, когда люди его боялись.
Если кто-то и задавал колючие, граничащие с враждебностью вопросы, так это моя мать… с которой я отказывалась разговаривать в течение нескольких дней после ужина. Она всегда была более критична к Кристиану, к нашим отношениям, но в конце концов пришла в себя, после многочисленных споров. Эти споры решил папа, который всегда хотел мира в своем доме.
Хотя я обожала свою маму и ценила ее силу и преданность нашей семье, я не побежала к ней, вернувшись домой из отеля после того, как потеряла девственность и надела кольцо, которое обещало вечность. На самом деле я активно избегала ее. Мы не были близки, как многие девочки в моей школе со своими матерями, но она все равно поняла бы, что произошло. Увидела бы, что во мне изменилось. Мне хотелось оставить тайну себе на какое-то время. Держать прошлую ночь в тихом и драгоценном месте, чтобы мама не запятнала ее своим недовольством. К счастью, та была занята организацией вечеринки и бегала по поручениям, когда я вернулась домой.
Я нервно пялилась на свой шкаф, хотя мама уже разложила платье для вечеринки на моей кровати. Светло-розовое, с длинными кружевными рукавами и подолом, доходящим мне до середины икры. Казалось, теперь, когда я стала настоящей женщиной, была помолвлена и собиралась выйти замуж, я больше не вписывалась в это платье. Не вписывалась в большую девичью комнату с оборками на одеяле и мягкими игрушками, разложенными на кровати. Я, конечно, уже миновала тот период, когда мама выбирала для меня красивые, дорогие платья с пышными юбками, которые шили больше для кукол, чем для девушек.
Теперь я была женщиной. И хотела выглядеть сексуально. Проблема была в том, что у меня нет ничего, что можно было бы счесть сексуальным. Конечно, у меня были джинсы и укороченные топы, которые все девочки носили в школу, от которых мама щелкала зубами, и от которых у Кристиана слезились глаза, а его руки блуждали по всему моему телу, но они не совсем подходили для вечеринки.
— Только не говори мне, что у тебя кризис моды, luce dei mie occhi, — сказал папа, входя в открытую дверь моей спальни.
