На следующий день после совета, в дом приходит женщина и говорит, что теперь она с детьми, будет жить здесь. Как то противиться этому не смею, я чужачка среди гётов, принятая ими, куда мне. Я не имею среди них не прав, и не голоса.
Собрав свои пожитки, несколько рубах, да теплую короткую олпу, что сшила себе из остатков шкур, завернула все в холстину, и завязав пошла на выход из избы.
— Ты куда? — это новая хозяйка.
Я пожала неопределённо плечами, куда идти не знала, да и как жить дальше, тоже не знала.
— Не гоню тебя, оставайся. Дети у меня малы, поможешь с ними.
Сказать, что я была рада предложению не могу, но это было хоть что-то. Если не остаться, куда идти? Вновь в сарай? Понимая, что другого, более лучшего меня ничего не ждёт, приняла это, как ещё один этап своей жизни.
— Останусь, — опустила узел, что собрала до этого.
И я осталась, работая не покладая рук, ухаживала за двумя детьми, качала люльку, готовила, стирала, шила одежонку. Я делала всю работу по дому, а за это только и получала тычки и оскорбления.
— Криворукая, опять за кашей не уследила — кричала Улфа, так звали женщину, новую хозяйку избы Дорте.
А когда мне с двумя детьми на руках? Были ещё корова и лошадь, их тоже нужно накормить, напоить, вычистить стойла?
Как только пошли первые грибы и ягоды, я полдня проводила в лесу, не разгибаясь занималась собирательством. А возвращаясь домой, всё шло по кругу.
Уборка в сарае, дойка в коровы…
Сготовить еду на печке…
Накормить детей…
Постирать…
И сесть за рукоделие.
Улфа наслышанная, что я искусна в рукоделии, брала для меня у соседей работу. У меня ежедневно были иль шитье, иль вышивка. Я беспрестанно пряла, вязала и ткала.
Мой день начинался на заре и заканчивался только когда, я уж когда засыпала, при свете лучины, сидя за веретеном или у прялки, или подшивая, что-то из одежонки детишек.
Я сильно похудела, как сказала соседка Фиора:
— Ой Яська, от тебя одни глаза остались. Замучила тебя совсем, Улфа.
Она покачала неодобрительно головой, только легче мне от этого не стало.
Так проходило моё лето, в сплошной круговерти, суете, и работе.
Когда лето подходит к своему завершению, я внезапно заболела, силы покинули меня, я стала терять себя, проваливаясь в темноту. Это могло случиться внезапно, темнота накрывала, и меня начинало трясти.
— Припадошная, — начали говорить люди вокруг.
Я совсем перестала выходить из избы, стыдясь, что это могло случиться на людях. Только ранним-ранним утром, когда солнце ещё не встало, можно сказать по темноте, я убегала из дома и проводила большую часть дня в лесу, собирала грибы, стирала бельё и потом долго сидела на берегу ручья.
