– Не бойся, я не посягну на твою добродетель, лунная принцесса. Но ты такая аппетитная, что я не смог удержаться, – он лёг на кровать, а я осталась неподвижно стоять перед ним.
Аристотель какое-то время лежал и рассматривал меня сверкающими глазами, точно волк свою добычу. Внезапно он схватил меня и повалил на кровать. Он начал с силой целовать мои соски, а пальцами играть с моей киской. Я в общем-то не возражала против секса с таким привлекательным незнакомцем. Снизу у меня всё настолько намокло, что грубость Аристотеля ещё больше воспаляла меня. Постанывая, я гладила его худощавую спину и даже через футболку с лёгкостью определяла каждое ребро.
Буря внезапно налетевшая, также внезапно растворилась. Он убрал мои руки и с ужасом взглянул мне в глаза, а затем из его глаз покатились слёзы. Аристотель опустился ко мне на грудь и разразился судорожным рыданием, оросив моё тело солёными слезами. Он прошёл свой штиль. Последнее усилие перед дальней дорогой. Я крепко обняла его и улыбнулась.
– Я так рада, Аристотель. Теперь ты вне опасности, – я поцеловала его в макушку.
Он приподнялся, вытер слёзы с глаз, снял джинсовую куртку, затем футболку. Он протянул её мне, а я, присев на кровати, накинула её на себя.
– Ты такая малютка, что моя футболка на тебе смотрится, как платье, – он усмехнулся.
Он снова руками уложил меня в постель, точно куклу, и лёг рядом, приобняв меня за талию.
– Ты такая покладистая, Луна. Я до сих пор хочу остаться здесь с тобой, но уже не вижу ничего ужасного по ту сторону портала. Если ты так хочешь, я продолжу путь. В этот раз я изо всех сил постараюсь полюбить жизнь. Ради тебя.
– Ты меня не забудешь? – мне вдруг стало одиноко.
– Никогда, – отрезал он. – Твой Аристотель всегда будет помнить о тебе и всегда будет готов спасти тебя, если потребуется.
– Тогда осталось ещё кое-что, – меня озарила блестящая мысль. – Раз я лунная принцесса, то я смогу вернуть тебя обратно. Закрой глаза.
Он закрыл глаза, а я прикоснулась губами к его губам. Задержавшись в поцелуе, я нехотя оторвалась от него, ощутив на губах металлический привкус крови. Рана на губе Аристотеля начала снова кровоточить. Я хотела встать, чтобы найти чем остановить кровь, но он остановил меня.
– Оставь, – он подал мне мой телефон. – Можешь поставить «Бабочку» Ханады. Давай уснём под неё.
Я включила одно из моих любимых произведений, которое в этот раз звучало иначе. Необыкновенная ночь и необыкновенный парень накладывали чудесный фильтр не только на окружающую обстановку, но и на музыку.
