– Уютно.
– А твой номер другой?
– Такой же, но этажом выше. Та же кровать, телевизор, диван, стол журнальный, и расставлены, наверное, на таком же расстоянии друг от друга, – он немного помолчал, а затем повернул голову ко мне. – Но там нет тебя.
– Человеку нужен человек?
– Нет. Не нужны мне люди. И мир этот мне осточертел. Я стал ненавидеть чаще, чем любить. Чем я занимаюсь? Мне противно всё, что я делаю. Как мне быть, Луна?
– Я не знаю, – честно призналась я и посмотрела в потолок.
На тот момент я сама начала замечать то, о чём говорил Аристотель. Заниматься тем, что знаю изо дня в день, но не чувствуя себя при этом счастливой. Я стала совсем редко читать книги не связанные с работой, стала меньше гулять и наблюдать за облаками. Хотя мне приятно проводить с ним время, но в то же время страшно видеть человека, в которого я могу вот-вот превратиться.
– У меня нет ответов на твои вопросы. Проблема громче слышится только тому, кто стоит рядом с ней. Думаю, что надо принять её, принять все сомнения и попытаться понять, что делать дальше. Не думаю, что где-то есть человек, который скажет тебе наверняка, что делать. А если вдруг найдётся, то скорее всего это недалёкий засранец, пытающийся за твой счёт почувствовать себя важным и потешить своё раздутое эго. Никого не слушай! Ты сам поймёшь как справится.
– Имеешь в виду, что я сильный?..
– Нет, – я решительно перебила его. – Ты слаб, как и все люди. Мы чаще терпим неудачи, чем достигаем успеха. Я только сейчас поняла, что каждый день я только и делаю, что совершаю бесчисленное количество ошибок, начиная от неправильного положения щётки во время чистки зубов и заканчивая осуждающим взглядом в ответ на глупую ошибку другого человека. Остановится бы и подумать, но жизнь так неумолимо мчится вперёд, прямо как тот фрегат Скрябина, перенёсший нас сегодня в параллельный мир. Каждый день проходит в бесконечной борьбе с волнами разной величины и ветром разной силы, и штиль уже не кажется таким уж бедствием.
– Что-то вроде необходимого зла?
– Думаю, да. Ты в него вошёл судя по всему, а мне это ещё предстоит.
– Что ждёт меня теперь?
Я взглянула на него. Его идеальный профиль в мягком сумраке номера неизбежно будоражил мой разум. И не только внешность Аристотеля сбивала меня с толку, но и его внутреннее состояние. Казалось, переживания настолько переполняли его, что переливались через край собственной души. Поток из тысячи мелких иголок задевал мою душу и отзывался острой болью, прикасаясь ко мне. Они поглощают его и становятся опасными даже для окружающих. Как мне спасти Аристотеля?
