, по прозвищу одного из своих царей, грязного скряги. И даже на его похоронах Фавор, главный мим, выступая, по обычаю, в маске и изображая слова и дела покойника, во всеуслышанье спросил чиновников, во сколько обошлось погребальное шествие. И услышав, что в десять миллионов, воскликнул: “Дайте мне десять тысяч и бросайте меня хоть в Тибр!”…
Он был большой насмешник, но слишком склонный к шутовству и пошлости, даже до непристойности. Тем не менее некоторые его шутки очень остроумны; вот некоторые из них… Одна женщина клялась, что умирает от любви к нему, и добилась его внимания: он провел с ней ночь и подарил ей четыреста тысяч сестерциев; а на вопрос управителя, по какой статье занести эти деньги, сказал: “За чрезвычайную любовь к Веспасиану”. Умел он вставить к месту и греческий стих…
Но более всего подсмеивался он над своими неблаговидными доходами, чтобы хоть насмешками унять недовольство и обратить его в шутку. Один из его любимых прислужников просил управительского места для человека, которого выдавал за своего брата; Веспасиан велел ему подождать, вызвал к себе этого человека, сам взял с него деньги, выговоренные за ходатайство, и тотчас назначил на место; а когда опять вмешался служитель, сказал ему: “Ищи себе другого брата, а это теперь мой брат”. В дороге однажды он заподозрил, что погонщик остановился и стал перековывать мулов только затем, чтобы дать одному просителю время и случай подойти к императору; он спросил, много ли принесла ему ковка, и потребовал с выручки свою долю. Тит упрекал отца, что и нужники он обложил налогом; тот взял монету из первой прибыли, поднес к его носу и спросил, воняет ли она. “Нет”, – ответил Тит. “А ведь это деньги с мочи”, – сказал Веспасиан. Когда посланцы доложили ему, что решено поставить ему на общественный счет колоссальную статую немалой цены, он протянул ладонь и сказал: “Ставьте немедленно, вот постамент”. Даже страх перед грозящей смертью не остановил его шуток;…когда же он почувствовал приближение смерти, то промолвил: “Увы, кажется, я становлюсь богом…” Когда [ему стало еще хуже], он заявил, что император должен умереть стоя; и, пытаясь подняться и выпрямиться, он скончался на руках поддерживавших его».
Прогуляемся еще немного по древнему городу. От античных времен сохранились два некрополя, несколько бань, останки мощнейших городских стен эллинистического и более поздних периодов, нимфеум – большой и роскошный тройной городской фонтан, единственным аналогом которого является нимфеум императора Септимия Севера в Италии, агора – торгово-административная площадь, на которой продавали рабов, императорская библиотека. В предыдущей главе было сказано много слов восхищения по отношению к эллинистическим укреплениям Пергии, но укрепления Сиды их превосходили! Пергийцы обстреливали врагов с двух уровней стен, а защитники Сиды – с трех! 11—12-метровые стены покоились на мощнейших арках, а каждые ворота меж четырехугольных башен представляли собой мини-крепость с боевыми машинами; прорвавшийся сквозь разрушенные ворота враг попадал в каменный мешок, где безжалостно истреблялся действовавшими сверху лучниками и копейщиками! Расположенная на полуострове Сида была сплошь «одета в камень» эллинистических стен в 225–188 гг. до н. э. Жаль, что от них мало что осталось. Западная часть главных эллинистических ворот была неблагоразумно уничтожена при прокладке дороги, остались лишь следы фундамента части восточной… От других, Восточных, эллинистических ворот сохранилась прямоугольная башня. Расстояние между башнями составляло от 48,5 до 76 м; доныне более-менее уцелели 13 эллинистических башен (11 прямоугольных, 1 круглая в северо-западном углу укреплений, самом уязвимом) и 1 полукруглая, дававшая идеальные возможности для действия большой катапульты, которую можно было спокойно передвигать к любому из нескольких больших окон. Укрепления со стороны моря, по большей части, более позднего времени. Памятниками раннехристианской эпохи стали развалины епископского дворца V–VI веков – огромного, судя по его остаткам, и располагавшихся при нем крестильни (баптистерия), двух крестообразных мартириумов (мемориалов на месте казни мучеников) и базилики (весь комплекс занимает площадь 160 на 117 м, археолог Акан Атила называет комплекс епископского дворца «город в городе»), руины еще нескольких базилик и византийского госпиталя VI века. На последнем, некогда четырехэтажном (уцелело только два этажа) здании следует остановиться особо. По информации турецких ученых-археологов Мелека Йилдызтурана, Серхата Кунара и Акана Атилы, это больница Св. Косвмы, построенная императором Юстинианом для лечения прокаженных. Возможно, что и так, – для этого вновь обратимся к сочинению Прокопия «О постройках». Он неоднократно упоминает о строительстве Юстинианом храмов в память свв. Косьмы и Дамиана; во-первых – в самом Константинополе, в заливе Золотой Рог, на месте более раннего (здесь же излагается и причина особого почитания василевсом этих святых): «На краю этого залива, на высоком, почти отвесном месте, издревле стоял храм, посвященный Косьме и Дамиану. Когда император Юстиниан как-то был тяжко болен и казалось, что он умирает, к нему, покинутому врачами, так как все равно, думали они, он является трупом, явились в видении эти святые и сверх всякого ожидания и человеческого вероятия спасли его, поставили на ноги. Воздавая им мудро признательность, насколько и чем это возможно для людей, он переделал и переустроил все прежнее здание их храма, бывшее некрасивым, бедным и недостойным таких святых, сделав храм блестящим и красотой, и величиной, дав ему много света, и щедро посвятил им многое, чего раньше тут не было. Все те, которые бывают подвержены болезням, более сильным, чем искусство врачей, отказавшись от человеческого лечения, прибегают к единственной оставшейся у них надежде: сев на барку [египетское судно], они плывут по заливу к этому храму. И при самом уже начале своего плавания они видят перед собою этот храм, стоящий как на акрополе, вознесенный благодарностью императора и дающий им возможность ласкать себя надеждой, исходящей отсюда». Надо полагать, Прокопий, говоря об опасной болезни Юстиниана, имеет в виду страшную четырехмесячную чуму, поразившую Константинополь в 542 г.: тогда за день умирало от 5000 до 16 000 жителей и сам василевс был также поражен чумой, но выздоровел. Затем Прокопий пишет о «строительных благодеяниях» Юстиниана сирийскому городу Кир: «…император Юстиниан, одновременно проявляя заботу о жизни государства и особенно почитая святых Косьму и Дамиана, тела которых покоились поблизости от этого городка вплоть до моего времени, сделал этот город богатым и счастливым, заслуживающим особого внимания; он дал городу безопасность, окружив его очень крепкой стеной и поместив многочисленный гарнизон, а величиной общественных сооружений и другими способами он придал ему исключительное великолепие». Наконец, он «…выстроил храм Св. Косьмы и Дамиана в Памфилии». В последнем тексте и можно видеть косвенное указание на госпиталь в Сиде.
